– А чёрт, – тихо ругнулся Чаг.
Несмотря на расслабленное состояние, руки и ноги изрядно затекли. Стоит слегка пошевелить рукой, как миллионы острых иголок без малейшей жалости впились в ладонь. С ногами не лучше. Такое впечатление, будто стоишь на битом стекле.
Чаг, не обращая внимания на боль, подтянул под себя колени и поджал руки. Господи! Больно-то как! Наконец Чаг приподнялся на четвереньки. Песок и камни ручьями потекли с борга. Зато противная тяжесть, что так долго давила на спину и грудь, быстро отпустила. Дышать стало легко и свободно. А главное – молчит детектор радиоизлучения. Значит, удалось-таки выбраться из зоны действия радара.
Как прекрасен мир! Стряхнув с плеч остатки песка, Чаг выбрался на поверхность. Снаружи уже стемнело. Не видно ни «Дроздов», ни космических пехотинцев, вокруг усеянное большими воронками поле.
Подниматься в полный рост всё же не стоит. Чаг снова лёг на землю. Но… куда двигаться? Чаг, действуя на ощупь, подтянул к забралу правую руку и откинул клапан со встроенного в борг компаса. В потёмках ни черта не видно, но на магнитной стрелке и делениях на круглой шкале нанесены фосфоресцирующие метки.
Та-а-ак… Север там. Значит, восток вон там. Не поднимаясь, Чаг пополз прочь от Изумрудной долины. Позёмка укрывает завесой из сухого снега и быстро заметает следы.
Вот уж никогда не думал, что ползти в ночь, в метель, натыкаясь в темноте на камни и воронки от снарядов, превеликое удовольствие. Но так оно и есть. Лежать под грудой песка и камней, боясь шевельнуть хотя бы пальчиком, гораздо хуже. Чаг активно перебирает руками и ногами.
Как приятно быть живым, двигаться, шевелиться. Наконец Чаг рискнул подняться на ноги. Датчик радиоизлучения молчит, значит, радара можно не бояться – отличная новость. А теперь вперёд и только вперёд.
Ориентируясь по компасу, Чаг прошагал всю ночь. Ближе к рассвету метель стихла. А когда окончательно рассвело, удалось сориентироваться на местности и найти запрятанный в укромной пещерке «Ползун».
За ночь метель намела большой сугроб. Если бы не приметный камень в виде сдвоенного треугольника, то можно было бы легко пройти мимо и ничего не заметить. Пришлось поработать сапёрной лопаткой. Зато трясущимися от волнения руками Чаг заменил кислородные баллоны. Ещё бы пара часов и запросто можно было бы разделить участь задохнувшегося солдата. Закусив «похлёбкой», Чаг завалился спать.
Но… после стольких тяжких испытаний и потрясений сон не идёт. Чаг только понапрасну ворочается с боку на бок. На тренировках и то легче было. В пещере темно. Рядом, только руку протяни, стоит «Ползун» с двумя центнерами жизни. Главное – жив и невредим. Но… Один. Совершенно один.