В приведенном факте, изложенном мадемуазель Аврийон, явно содержится ошибка. Очевидно, что речь здесь идет о Фанни де Богарне (урожденной Марии-Анне Мушар), жене Клода де Богарне, крестной Жозефины. Она жила в Париже, и именно у нее остался жить маленький Эжен. Что касается Стефании, то она действительно родилась в Версале 28 августа 1789 года, но она не была «мадам Таше»: ее отцом был Клод де Богарне, сын Фанни, а матерью – некая Адриенна де Лезэ-Марнезья, дочь маркиза де Лезэ-Марнезья, умершая в августе 1791 года.
На Мартинике Жозефине казалось, что ей так и суждено будет теперь коротать свой век вдали от столь полюбившейся ей Франции. Но революция 1789 года изменила ее судьбу и судьбы ее детей. Беспорядки охватили и далекий остров в Вест-Индии, дворянам стало небезопасно там оставаться, и в конце 1790 года, после смерти отца (Жозеф-Гаспар Таше де ля Пажери умер 7 ноября 1790 года), Жозефина с дочерью вновь приехала в Париж.
Карьера Александра де Богарне
Между тем в 1789 году Александр де Богарне был избран депутатом Генеральных Штатов, этого высшего сословно-представительского органа, созывавшегося обычно по инициативе королевской власти в критические моменты для оказания помощи правительству. До этого они не собирались аж с 1614 года. А уже 17 июня 1789 года депутаты от «третьего сословия», то есть от податного населения (буржуа, купцов, ремесленников и т.д.) объявили себя Национальным собранием, то есть нижней палатой парламента. Несмотря на свое дворянское происхождение, Александр де Богарне поддержал депутатов от «третьего сословия». Он вошел в состав Национального собрания и занял пост его секретаря. Там он ратовал за отмену привилегий, за допуск всех граждан к государственным должностям и за равенство всех перед судом.
9 июля Национальное собрание провозгласило себя Учредительным собранием, ставшим высшим представительным и законодательным органом революционной Франции.
Эжену де Богарне в то время было менее восьми лет, и отец иногда брал его на заседания Учредительного собрания.
Эжен де Богарне в своих «Мемуарах» потом написал:
«Я вспоминаю, как присутствовал на заседаниях Учредительного собрания, где мой отец, пропитанный идеями революции, сидел с левой стороны, а его старший брат, маркиз Франсуа де Богарне, сидел с правой стороны. Меня сажали около печки, находившейся в середине зала заседаний, и я держал за одну руку дядю, а за другую – отца, хотя они между собой не говорили ни слова».
Когда 21 июня 1791 года в Париже стало известно о бегстве короля, Александр де Богарне своим благоразумием удержал депутатов от принятия опрометчивых репрессивных мер.