Мы с Люси кивали, как дети. Конечно, нам ясно, что она имела в виду.
— Ну и хорошо. Встретимся там сегодня вечером, в восемь. Раньше я здесь не освобожусь.
Она потупилась, потом снова подняла глаза. Теперь в испуге.
— Вы говорите, что много потеряете, не поговорив со мной. Но я-то потеряю вообще все, если скажу слишком много. Так что мне надо твердо знать, что на вас можно положиться. На все сто процентов.
Я посмотрел ей прямо в глаза.
— Меньше чем через сутки мы покинем страну. Вы никогда больше о нас не услышите, и мы никогда не раскроем вас как источник.
Мои слова возымели эффект. Когда Дениза уходила, я был уверен, что через несколько часов она появится на заднем дворе «Карлтона».
Она повернулась к нам спиной и пошла прочь, и тут я увидел ее шею. На ней была довольно открытая футболка. Прямо над воротом виднелась татуировка.
Вега.
Люси тоже увидела.
— Господи, — прошептала она, побледнев.
Схватила стакан с водой, и я заметил, что ее рука слегка дрожит. Неужели только теперь вся эта история стала для нее реальностью?
— Откуда нам знать, что на нее можно положиться? — спросила она. — Какие у нас гарантии? Ведь, несмотря на все случившееся, она по-прежнему живет здесь, в Галвестоне. И работает в отеле. Как знать, кто ее начальник. Может, она до сих пор принадлежит к шайке Люцифера.
— Я бы согласился с тобой, будь у нас выбор, — сказал я. — Но, черт побери, Люси, выбора у нас нет. Надо использовать те немногие ниточки, какие у нас остались. Иначе придется ехать домой с пустыми руками. А у нее, как она сама намекнула, поводов бояться не меньше, чем у нас. И, по-моему, важнейшая гарантия именно то, что мы так же одиноки и беззащитны, как и она.
— Надеюсь, мы поступаем правильно, — сказала Люси.
— Так и есть, — решительно произнес я. А потом сказал фразу, которую с того дня никогда больше не повторял: — Так или иначе, хуже просто быть не может.
Вообще-то я хотел пошутить. И на самом деле имел в виду: что может быть хуже, чем быть безвинно обвиненным в двух убийствах?
Спустя тридцать секунд я получил ответ на этот вопрос, когда Люси вышла в туалет, а сам я, сидя в баре, позвонил Дидрику.
— Извини, что не успел ответить, — сказал я. — Мы были в пути, и на дороге царил жуткий хаос.
— Ничего, — сказал Дидрик. — Мартин, а сейчас ты где?
Почему-то мне показалось, что совершенно безразлично, как я отвечу на этот вопрос. И решил ответить честно.
— Я в Галвестоне, Дидрик. Через сорок восемь часов надеюсь быть дома.
Я услышал, как Дидрик глубоко вздохнул.
— А быстрее вернуться никак нельзя?
Я задумался. Мы могли бы вылететь завтра утром рейсом из Хьюстона. И с пересадкой в Чикаго или Нью-Йорке через двадцать четыре или тридцать часов были бы дома.