Я открыл рот и снова закрыл. То, о чем говорил Борис, сущий кошмар. Быть такого не может.
Борис покачал головой.
— Ты опять ошибаешься. Думаешь, оба они искали твоего внимания исключительно по злобе. Это необязательно так. Первый, что приходил к тебе, так называемый Бобби, возможно, действовал совершенно искренне. Хотел оправдать Сару и отыскать ее сына, если он еще жив. А вот второй. Тот, что стремится разрушить твою жизнь. Возможно, ты никогда бы не стал ему поперек дороги, если б не фальшивый Бобби.
— И кто же тогда этот второй? Кто не желает, чтобы я оправдал Сару и нашел Мио?
Снова пошел дождь, на сей раз куда сильнее. Я знал ответ еще прежде, чем Борис открыл рот.
— Настоящий убийца, Мартин. Вспомни, что приговор Саре так и не вынесли. Ее дело даже не успели доказать в суде. Едва ли не все свидетельствует о том, что ее заставили дать признательные показания, по причинам, пока что нам неизвестным. Кто же в таком случае начинает страшно нервничать, когда ты принимаешься тянуть за брошенные нити и копаться в старье? Тот, кто после смерти Сары считал себя в безопасности, поскольку мог скрыться в тени ее драматичных признаний.
От воды потянуло холодом. Издалека доносился мужской голос, громко говоривший по-немецки.
Я вдумывался в слова Бориса. Пожалуй, они не лишены смысла. Отнюдь.
— А Белла? — спросил я.
— Ты получишь ее назад, когда дашь убийце гарантии, что он может и впредь чувствовать себя в безопасности.
Я принялся нервно расхаживать взад-вперед, как плохо нарисованный персонаж из комикса.
— Но я же почти ничего не знаю, — сказал я. — А то, что знаю, уже рассказал полиции.
— Нет, ты в самом деле просто лапоть. — Борис тяжело вздохнул. — Вот с этим надо покончить прямо сейчас. Никаких контактов с полицией. Слышишь? Никаких.
— Не так это просто, когда тебя подозревают в двух убийствах.
— Да начхать. Если полиция тебя арестует, это одно. Тогда ясно, что не по твоей воле. Но все прочие контакты ты должен прекратить. Иначе не видать тебе Беллы, никогда. Понимаешь?
Я понимал. Но не все.
— Мио, — сказал я.
— Хочешь поговорить о нем? — сухо произнес Борис.
— Нигде нет его фотографий.
— Как это нет?
— Ни в газетах, ни в полиции. Странно, а?
Борис пожал плечами.
— Может, и нет. Может, по нему видно, кто его отец. В таком случае его мама наверняка не хотела, чтобы его фотографировали.
— Но Люцифер уже знал о сыне. Потому и преследовал ее, совершал убийства, а потом заставил ее в них признаться.
Сам я не видел лучшего объяснения, но понимал, что это важная деталь целого.
— Возвращайся в отель, — сказал Борис, положив руку мне на плечо. — Не сиди в полной изоляции, оставь возможность найти тебя. И на сей раз наберись терпения. Ты должен быть совершенно уверен, что в ближайшее время с тобой свяжутся. Даже самые последние сволочи остерегаются убивать четырехлетних малышек.