Элис задохнулась на этих словах. Ветер помотал головой, мол «не пугайся, все прошло», но дальше голос его звучал совсем надломленно.
– Я не чувствовал боли, страха, обиды… Я был в ужасе от того, что больше не смогу летать. Как жить дальше, если у меня нет крыльев? Если Небо теперь – далекое и недоступное? Если единственное, что я умею и хочу, теперь навсегда осталось в прошлом? Я знал, что внизу меня подхватят, смоют кровь, залечат раны, но… Я не хотел жить без полета. Мое сердце остановилось еще до того, как я достиг Земли. А потом я проснулся здесь – тоже без крыльев, как видишь.
– Ты жалеешь?
– О чем? О том, что спасал Искру? Нет. О том, что взял вину на себя? Тем более.
– Я о том, что ты… оказался здесь. Ведь ты мог остаться в своем мире.
– Не мог, Элис. Там нет места бескрылому Поднебесному.
– А здесь есть? – Не хотелось, чтобы фраза звучала грубо, но по-другому сформулировать ее не вышло. Правда не всегда ведь звучит приятно.
– Здесь всем есть место. – Ветер легко поднялся на ноги и поставил на стол недопитую чашку чая. – Нужно только найти его. И принять. Доброй ночи, Элис.
Бесшумно он покинул кухню, оставив недоумевающую девушку одну. Голова разрывалась от мыслей. От последних слов Ветра, которые звучали не иначе, как вызов. От его страшной истории. А еще от понимания того, что у каждого здесь есть маленький личный ад. Что в принципе у каждого человека есть такие истории, от которых бросает в дрожь, наворачиваются слезы или сжимаются кулаки. Вот только мы так зацикливаемся на себе, что кажется – твое горе самое страшное во всем мире. И если утром в разговоре с Эваном ей удалось заткнуть свой внутренний голос, то сейчас он разгулялся, заставляя Элис чувствовать себя виноватой.
А еще очень-очень одинокой. Потому что горе у каждого – свое. И кошмары свои. И встречаться с ними ей тоже придется один на один.
Элис поднялась на ноги и направилась в свою комнату, отчетливо осознавая, что ей ничего не остается, кроме как отдаться на волю памяти. Так же как это сделали все остальные. Потому что, хоть они и герои разных историй, новая реальность у них на всех одна и ее правила никого не обходят стороной.
Заворачиваясь в одеяло, Элис мысленно пожелала себе доброй ночи. И тут же исправилась:
– Скорейшего утра мне.
Глава 3
Я не исчезну без следа
Утро никак нельзя было назвать добрым. Ни то, самое первое, которое Элис провела в своей новой постели, ни все последующие. Оно становилось небольшим облегчением, дозой обезболивающего, крохотной надеждой. Но ночи были такими тяжелыми, а сны – реалистичными, что к утру сил не оставалось. Ни моральных, ни физических. Словно всю энергию высасывали воспоминания, которые хороводили во снах, изощренно переплетаясь с иллюзиями и страхами. Поэтому каждое утро было разбитым, скомканным, тяжелым, безэмоциональным, но никак не добрым.