Информация очень медленно пробивалась сквозь толщу панических мыслей. Элис морщилась от болезненной хватки Сэма, но это хоть немного приводило в чувство. Когда ей удалось осознать, что ничего страшного не произошло, и снова начать дышать, ее било мелкой противной дрожью, а по лицу текли слезы.
– Волчара, ты в следующий раз конкретизируй, – Элис непроизвольно всхлипнула, – кто именно нас нашел.
Сэм тяжело выдохнул, привычно потер шею и сел на ближайший стул.
– Я уже хотел отвесить тебе пощечину, ты как манекен сидела, уставившись в одну точку.
– Я думала, ты об этих… ну… – Элис не смогла найти названия людям, которые сломали ей жизнь. Нервная улыбка скользнула по потрескавшимся губам и снова сменилась дрожью.
– Я понял. Прости, ляпнул не подумав, ну как обычно я это делаю. И как Акина меня только терпит…
– Как мы тебя все терпим, вот вопрос! – Элис язвила, пряча свой отступающий страх и облегчение, которое накрывало ее мягким теплым одеялом – хотелось укутаться в него и уснуть. – А Акина просто еще не разглядела твой дурной характер за этой белозубой улыбочкой и кубиками пресса.
– Ты рассматривала мой пресс?
– Не дождешься!
– Ну и язва же ты! – поморщился Сэм и отправился налить себе кофе.
– Ты уж как-нибудь определись: язва я или все-таки чудо-женщина, Волчара. – Паника понемногу отступала, и Элис приходила в себя. – Так, а что паломники?
– Стягиваются к нашему дому, ставят палатки, все как всегда. Они хуже папарацци – от них не спрячешься.
– Я бы на твоем месте не списывала со счетов папарацци. Вспомни: мы снимали парочку с крыши, висящими вниз головой – только бы заглянуть в наши окна.
– Ага, и одному из них уткнулось в лоб дуло пистолета Вик.
Элис зажала рот рукой, чтобы не смеяться очень громко. Бедолага тогда сознание потерял и повис на своей страховочной веревке, покачиваясь на ветру. Зрелище было еще то, но зато больше таких фокусов эти пронырливые любители чужой жизни не выкидывали. Сэм тем временем обошел стол и на пути к холодильнику сжал Элис в дружественных объятиях. Она тут же дернулась, выгнулась, словно ее позвоночник пытались вырвать, и машинально схватила все тот же кухонный нож, лежащий на столе. Сэм в ужасе отпрянул и застыл.
– Оу, полегче! Я всего лишь…
– Никогда. Больше. Не. Прикасайся. Ко. Мне.
Слова, словно камни, падали на деревянный пол, эхом разносясь по тихой кухне. Элис смотрела на свою чашку с кофе, рвано хватая воздух ртом, застывшим в безобразной полуулыбке. Монстр внутри нее жадно глотал эти секунды замешательства, страха и отчуждения в глазах Сэма.