– Серый – цвет наказания?
– Тоски, – глухо отозвался Ветер, и ей наконец стало все ясно. Серое небо в дождливый день – то самое, от которого хочется выть, которое накаляет тоску, которого больше не мог коснуться Ветер.
– А красный?
– Это ее цвет.
– Действительно, ее.
Элис на мгновение прижалась губами к щеке Ветра, подмигнула ему и выбежала из комнаты – казалось, побеги становились ее новой фишкой. Столько мыслей едва уловимыми маячками зажигались в сознании, но времени смаковать их, разбирать и давать оценку не было. В гостиной суетилась Костра, которая взяла на себя общение с кейтерингом.
– Мадонна! – Костра всплеснула руками, глядя на Элис. – Ты так прекрасна, деточка!
– Сегодня прекрасной может быть только Вик. Но ты очень сексуальна в этом платье, – бросила она на бегу и вышла во двор. Эван уже вовсю встречал гостей, предлагал напитки и провожал в сад.
Когда у калитки появился Фрэнк – святой отец местного прихода, Элис снова начало трясти. Вообще, они очень долго решали, как провести церемонию, ведь во всех трех мирах разные обычаи и способы. Но молодые выбрали самый распространенный способ в этой Вселенной – как сказал Ветер, «раз уж мы будем жить здесь, то и пожениться должны по традициям этого мира». Так что уже через десять минут Эван поведет Вик к алтарю. Конечно, по традиции это должен был сделать отец, но родителей здесь не было ни у кого – за редким исключением, – а вот менторы в домах были. Тем более жених и невеста считали Эвана «отцом их любви», так что все выглядело вполне логично. Отправив пастора готовиться к церемонии, Элис попросила Астора отвести туда же и Ветра, а сама направилась к Вик. Невеста сидела на кровати, теребя обручальный кулон Ветра.
– Пора.
– Это ведь навсегда? – Вик пристально посмотрела в глаза Элис, и все ободряющие заштампованные веками фразы вылетели у нее из головы. Она присела рядом на краешек кровати и взяла Вик за руку.
– Я не знаю. И ты. И даже Ветер не знает. Жизнь такая непредсказуемая штука на самом деле.
– И что делать? Я боюсь, Элис. Боюсь потерять, разочаровать. Боюсь, что когда-нибудь это закончится и я просто умру от боли. Пущу себе пулю в висок, даже зная, что умереть нельзя. Что делать, если это все может быть не насовсем?
– Любить. Больше ничего не остается. Иди и сделай это чем-то вечным. – Элис смахнула непрошеную слезу, заметив, что Вик в точности повторила ее движение. Невесты всегда плачут на свадьбах, даже те, что привыкли видеть смерть, а не любовь.
Мир казался абсолютно нереальным. Элис стояла у деревянной арки, украшенной гортензиями, держа в руках букет из едва распустившихся фрезий. Рядом переминались с ноги на ногу Мика и Принцесска – Костра решила не вклиниваться в стройный ряд молодых подружек невесты. Напротив пустовало одно место в ожидании Эвана, а два других заняли Астор и Пламенный, который улыбался своей привычной улыбкой самца-обольстителя, несмотря на то что в первом ряду расположилась его жена. Сияющая даже не пыталась изобразить счастье – у нее на лице крупными буквами мигало отвращение к происходящему. И только сейчас Элис смогла рассмотреть то, чего не видела во взгляде сестры Ветра до этого, – ревность. Она не ненавидела Вик, она ревновала брата. Судя по рассказам, Ветер души не чаял в Сияющей – не зря же он так самоотверженно умер за нее. И так опрометчиво глупо и легко прощал серьезные обиды. И когда она вошла в их дом, она ждала, что Ветер упадет к ее ногам от счастья – как было всегда. Но вместо этого она встретила хоть и скрытое, но осуждение, увидела в глазах Ветра другую любовь, чужую, не принадлежащую ей. И тогда, привыкшая быть единственной настолько любимой женщиной брата, Сияющая взбунтовалась и испугалась. Прошлое Вик ни при чем – будь она хоть самой идеальной кандидатурой по меркам вселенной Ветра, Сияющая все равно посчитала бы ее неподходящей. Видимо, в этом тандеме она только позволяла себя любить, а Ветер – до краев наполненный любовью – с радостью принимал это позволение. И теперь появился кто-то, кто не только забирал часть его любви, но и отдавал не меньше. И Сияющая тут же сошла со своего пьедестала любимой сестры, которой все позволено и все прощается. Она была единственной – и в целом так себе – семьей Ветра, а теперь Вик станет его женой, семьей, другом и опорой.