Нептун подмигнул приближенным, уморительно копируя неуклюжую няньку:
– Айда, ребята!
Но тут же окликнул ее:
– Эй, старуха, куда ты нас тащишь?
И в самом деле, миновав палаты, Секлеста приоткрыла дверцу в половину роста взрослого сома в деревянную резную беседку.
Гости неловко топтались за спиной Нептуна, начинали шушукаться. Начало празднеств вышло сумбурным, и многие из рыб поноровистей уже воротили морды. Того ли ожидали от морского покровителя. В прошлые годы океан разливался, затопив берега, когда буянил Нептун. А тут не стукни, не крикни. Да старая ведьма шипит:
– Куда? Куда? Тут и так тесно! – и раскидывает руки, загораживая вход в беседку.
Гости заходили по двое, по трое. Заглядывали в жемчужную колыбельку, где ворочалось розовое существо. Проговаривали положенное и, оставив подарки, тихонько уступали место другим.
Нептун, пристроившись на низком мраморном табурете, умиленно кивал гостям головой, не сводя глаз с новорожденной.
– Ручки мои и глазки мои, – растроганно шептал морской повелитель. – И носик точь в точь, как у меня!
Секлеста не выдержала:
– Что ты, ирод! Куда это на девичье личико эдакую картофелину?!
Но даже спорить у Нептуна не было охоты.
Поток желающих втиснуться в маленькую беседку измельчал, потом и вовсе иссяк.
Музыканты умолкли. Морской народец разочарованно расплывался по домам.
Младенец поморщился и пискнул.
– А что так тихо? – оторвался Нептун от умиленного созерцания дочери.
Маленькая Русалочка перекочевала на руки к бабке и блаженно умолкла.
– Ступай! Ступай! – Секлеста кивнула на дверь.
Нептун, чуть перебирая хвостом, выскользнул из беседки. Точно так же миновал двор. Встряхнулся. Кликнул грума. Приближенные зашевелились, повинуясь знакам Нептуна.
И лишь достаточно удалившись от дворца, морской владыка с облегчением выдохнул:
– Ну их к черту, бабье царство! Давай, ребята, ко мне. Хоть по-холостяцки, да ни одной старухи!
Морской народец, кто пеший, кто верхом, тронулся следом за Нептуном и свитой взбодренный. И по ту сторону морей, и по эту славился Нептун щедрым и веселым нравом.
Дворец Нептуна отделяло от палат жены и дочерей полдня пути. Так настоял сам повелитель еще в пору жениховства, а царица ему не противилась. Буйство мужа, кровавые охоты и пиры приводили царицу в трепет, и когда одна за другой пошли дочки, каждой из них царь возводил дворец – коралловый, мраморный или жемчужный, смотря по тому, в какую пору года дочь родилась. Мечтал царь когда-нибудь построить янтарный дворец, точную копию своего. Но сына морскому владыке боги пока не даровали.