Чувстве, которое я не должна игнорировать.
Чувстве, которое я не хочу испытывать.
– Нет, – говорю я наконец, и Оливер останавливает на мне свой взгляд, а у меня перехватывает дыхание. – Ты можешь спать на чердаке.
Его глаза теплеют, и комната у меня перед глазами начинает покачиваться, а кухонные часы принимаются слишком громко отсчитывать секунды. Фигура Оливера расплывается, и я вспоминаю, как он стоял за деревьями, наблюдая за мной у костра. Он следовал за парнями из лагеря потому, что беспокоился обо мне. Я не знаю, что мне чувствовать по этому поводу или что сказать, только сердце мое сильно, до боли, колотится под ребрами.
Я отвожу взгляд от Оливера, боюсь, что дом вот-вот расколется на части, а часы на стене перестанут тикать.
– С тобой все хорошо? – спрашивает Оливер, касаясь моей ладони.
Но когда я встречаюсь с ним глазами, все слова куда-то испаряются, я могу только лишь утвердительно кивнуть. Отлично я себя чувствую. И вообще все отлично. У меня больше нет ощущения, будто моя голова сейчас расколется и все мои мысли выплеснутся на пол. И дом больше не грозит обрушиться, его стены не собираются качаться и валиться внутрь. И время течет плавно, как надо.
Я в полном порядке.
Оливер отпускает мою руку, и я направляюсь к входной двери, чтобы запереть ее, а подойдя, чувствую, как беснуется вьюга. И не с гор она прилетела, нет.
Эта буря родилась из ярости и злобы, сплетенных в сердцах парней.
Я зажигаю свечу – теперь это стало для меня почти ритуалом – и иду к лестнице. Дом больше не качается. Тиканье часов не отдается громовым эхом у меня в ушах.
Не произнеся ни слова, Оливер следует за мной.
Может, теперь его место здесь, со мной, в этом доме.
По-настоящему мне еще не принадлежал никто и никогда.
Моя кровать на чердаке осталась разобранной, подушки смяты с прошлой ночи. Поднявшись наверх, Оливер останавливается у входа и обводит взглядом мою комнату, стопки книг на полу, а Фин тем временем проскальзывает мимо него и с низким довольным вздохом укладывается на прикроватный коврик.
– Я буду спать на полу, – говорит Оливер, рассматривая Фина, свернувшегося в клубок и прикрывшего нос хвостом.
– Да нет же, здесь много места, – отвечаю я, поспешно поправляя одеяло и подушки. Но Оливер все еще не спешит проходить дальше в мою спальню, вид у него такой, словно он в любую секунду может повернуться и убежать вниз. – И вовсе тут нет ничего страшного, – добавляю я, приподнимая бровь. – Это кровать, только и всего. Место для сна.
Он робко улыбается, затем проходит через комнату к окну и смотрит сквозь него на белую заснеженную поверхность озера, а я тем временем снимаю с себя свою куртку и свитер. Интересно, что сказала бы мама, узнав, что в моей комнате был парень. У меня никогда в жизни никого похожего на бойфренда не было. И подруги, которая оставалась бы у меня ночевать, тоже. Думаю, мама только улыбнулась бы, довольная, что у нее растет нормальная дочь, а не такая девчонка, какой хотела меня видеть бабушка.