Но я не делаю этого. Вместо того чтобы уйти, я поднимаюсь наверх, вслед за Сюзи. Иду в глубь дома.
Может быть, она все же знает, что на самом деле произошло.
Прохожу мимо двух открытых дверей, вижу за ними двухъярусные кровати у стен. Спальни для детей, где они смотрят свои мультяшные сны теплыми летними ночами.
По коридору разносятся приглушенные низкие голоса.
Останавливаюсь рядом с последней, закрытой дверью, прижимаюсь спиной к стене и слушаю…
– Твоя девчонка напилась, – говорит кто-то в комнате. Это Джаспер, по-моему. Значит, те парни, что жгли костер, тоже здесь. Голос Джаспера доносится как бы издалека, надо думать, что он находится не у двери, а в глубине ком-наты.
– Заткнись, чувак, – отвечает Ретт, а затем я слышу Сюзи: она ничего не говорит, но издает такой звук, словно она обиделась на слова Джаспера.
– Ее не должно быть здесь, – добавляет Джаспер.
– Я ему не подружка, – огрызается Сюзи, у которой наконец прорезался голос. – И могу ходить куда захочу.
Звук ее голоса затихает, и я представляю себе лица парней, которые смотрят сейчас на нее, выкатив глаза.
– Ты слишком много ей рассказал, – продолжает Джаспер. Я слышу шаги и предполагаю, что он переходит ближе к Ретту. Как его понимать? Что это: предупреждение или угроза? Не знаю. – А она просто бежит и сразу все рассказывает той ведьме, подружке своей.
– Ничего я ей не рассказывал, черт, – ворчит Ретт.
За дверью снова слышится какое-то движение, похоже, там еще кто-то есть. «Они даже друг другу не доверяют», – думаю я. Обстановка накаляется, и чем напряженнее она будет, тем больше тайн выползет наружу. Они уже просто не могут остановиться, не говорить об этом, каждого из них подгоняет глубоко засевший внутри страх.
– Кончайте! – кричит им Сюзи и, очевидно, встает между парнями, потому что сразу наступает тишина.
– Парни, вы все только еще хуже делаете, – вступает новый голос. Лин, надо думать.
Кто-то тяжело выдыхает, затем слышно, как кто-то садится на кровать, под его весом жалобно скрипят пружины.
– Нам просто нужно переждать, – говорит Ретт, но голос у него звучит сдавленно. Кажется, он сам не очень-то верит своим словам.
В комнате наступает затишье, и я еще сильнее вжимаюсь в стену, напрягаюсь, не понимая, что там у них происходит.
Но тут наконец тишину нарушает Лин, и голос его звучит высоко и напряженно, как перетянутая на скрипке и готовая лопнуть струна.
– В конце концов они его все равно найдут.
Снова длинная пауза, словно все боятся что-либо сказать.
Сюзи откашливается, но голос у нее все еще звучит надтреснуто, когда она спрашивает: