В 1934 году отца Иоанна неожиданно возводят в епископы (высший священный сан в Церкви) и отправляют служить на другой конец света – в китайский город Шанхай.
В глухих шанхайских трущобах по кривым узким улочкам идёт босой человек в ветхой одежде. Иногда он останавливается возле какой-нибудь ночлежки и заводит разговор с нищими и бродягами. Потом направляется дальше. У следующей гостиницы для самых бедных он снова задерживается, беседует с её обитателями и опять продолжает свой путь. Та к весь вечер бродит он от ночлежки к ночлежке. Быть может, это совсем уж несчастный бродяга, у которого не хватает денег даже на самый дешёвый ночлег. Вдруг какая-то женщина подходит к нему и почтительно склоняет голову, а «бродяга» с улыбкой благословляет её размашистым крестным знамением. И вам уже, конечно, ясно, что никакой это не нищий, а новый шанхайский епископ. Правда, его ряса действительно больше похожа на нищенское рубище, а на ногах нет обуви. И всё равно это самый настоящий епископ – владыка Иоанн Максимович, недавно приехавший в Китай из Югославии. Но почему он так странно выглядит? И что делает в этих грязных закоулках?
Дело в том, что в тридцатые годы прошлого века в Шанхае проживало много русских. Эти люди, так же как и сам владыка, вынуждены были оставить родину после революции. На чужбине им пришлось очень несладко. Многие из них совсем обнищали и превратились в жалких оборванцев. Владыка Иоанн стал помогать этим несчастным, чем только мог: деньгами, продуктами, добрым словом, молитвой. А его потрёпанная одежда лишний раз напоминала, что епископ готов разделить бедствия своей паствы.
Но были в шанхайских трущобах те, кому приходилось хуже всех. Это нищие беспризорные дети. Обидеть их мог каждый, а заступиться было некому. Поэтому именно о них владыка Иоанн заботился в первую очередь. Сразу же по прибытии в Шанхай он организовал приют для сирот и детей нуждающихся родителей. Очевидцы рассказывали, как епископ приютил девочку, выменяв её у китайца за бутылку водки. За своё пятнадцатилетнее существование приют дал убежище многим сотням мальчиков и девочек. Владыка сам собирал больных и голодающих ребят с улиц и из тёмных городских закоулков, спасал их от неминуемой смерти. Денег на содержание воспитанников всё время не хватало. Но зато рядом с ними всегда был владыка Иоанн, любивший приютских детей, как своих собственных. А настоящая любовь может творить чудеса даже в самых безвыходных обстоятельствах.
Одна из воспитательниц приюта, Мария Александровна Шахматова, рассказывала о таком удивительном случае: «Однажды во время войны нищета приюта достигла таких пределов, что кормить детей было в прямом смысле нечем, а было их тогда в приюте как минимум девяносто человек. Наш персонал негодовал, потому что архиепископ Иоанн продолжал приводить новых детей, некоторые из которых имели родителей, а следовательно, мы были вынуждены кормить ещё и чьих-то детей. Однажды вечером, когда он пришёл к нам – изнурённый, обессиленный, замёрзший и молчаливый, я не смогла сдержаться и высказала ему всё, что было на душе. Я сказала, что мы, женщины, не можем больше мириться с этим, видеть эти маленькие голодные рты, будучи не в состоянии дать им хоть что-то поесть. Я потеряла контроль над собой и в негодовании повысила голос. Я не только жаловалась, я была полна гнева за то, что он заставлял нас терпеть это. Он грустно посмотрел на меня и спросил: „В чём вы больше всего нуждаетесь?“ Я ответила сразу же: „Во всём! На худой конец – в овсянке. Мне нечем кормить детей утром“».