Четверка людей замерла на обочине дороги, которую, кажется, никто не собирался ремонтировать. То и дело мимо них, снижая скорость, чтобы не попасть колесами в большие дыры, закиданные гравийным камнем, проезжали легковые и грузовые автомобили, незнакомые не только Никите, но и его сопровождающим.
Куцые, побитые первым морозцем кустарники тянулись вдоль трассы. Неподалеку возвышалось странное бетонное здание с тремя стенами, с массивной крышей и разломанными скамеечками внутри. Напрашивалась мысль, что здесь останавливался какой-то транспорт для посадки людей. А вот их-то на дороге и возле разваливающейся постройки не было.
Если бы путешественники по мирам решили перейти дорогу и спуститься по невысокой насыпи вниз по лестнице со ржавыми поручнями, они бы наткнулись на ряды нелепых кирпичных сооружений прямоугольной формы. Из многих крыш торчали длинные трубы с конусообразным навершием. Предназначение этих труб было непонятно, но слегка поразмыслив, Никита предположил, что они выполняют функцию вентиляции или отдушины.
В каком-то странном оцепенении продолжая рассматривать окружающую обстановку, мужчины так и не сдвинулись с места, пропуская мимо себя проезжающие разнообразные автомобили, как грузовые, так и легковые. За строениями в серой дымной хмари виднелись ряды многоэтажных однотипных домов. Густо пахло пережженным углем и едкими выхлопами из двигателей местного транспорта.
— Н-да, не хотел бы я здесь жить, — вынес вердикт Сыч, и повернулся к Никите. — Господин барон, проверьте свои умения. Соберитесь, пожалуйста…
— Да, конечно, — встрепенулся Никита и провел по воздуху пальцем, как будто рисуя что-то на невидимом взгляду стекле. Знакомые скрипты сложились в нужные магоформы, но ничего не произошло. Побочные эффекты от магических плетений так и не проявились в виде холодного и водянистого тумана, снежной круговерти или громового сотрясения в воздухе. — Мои возможности блокированы.
— Получается, это не ваш мир, господин барон? Или вы не уверены? — как-то странно посмотрел на Никиту Сыч.
— Не чувствую ничего, — втянув носом в себя резкие запахи дороги, Никита еще раз посмотрел на чужую жизнь под светло-серыми шиферными крышами. Не его это мир, точно. Выхолощенная Явь, потерявшая Искру так давно, что никаких отблесков не чувствовалось его способностями — что может быть грустнее и печальнее?
— А маяк вы чувствуете, Никита? — быстро спросил Сыч.
— Два шага назад — и мы дома, — успокоил его Никита, а сам почему-то не спешил уходить, осматривая дорогу. Стоило только приглядеться внимательнее, как стали проявляться детали, до этого не замеченные. Дорожные знаки, потертые разметки в виде белых полос, придорожные кусты, облепленные неряшливыми кусками полиэтилена и бумаги, выцветший указатель со стрелками, показывающими поворот как раз в сторону многоэтажных домов. И среди всего этого убожества по дороге мимо них на стареньком велосипеде катилась девушка в темно-синих штанах в обтяжку. На ней была какая-то дутая блестящая куртка из нескольких полосок разноцветной ткани, на голове — забавная вязаная шапочка, из-под который выбивалась толстая русая коса. На ногах девушки — белая обувь с тремя поперечными полосками и с толстой подошвой.