— Пойдём там, — Вика показала Гнешу на свободное пространство в храмовом зале, которое толпа почему-то, словно, обтекала.
С Шантонами они потерялись сразу же после входа в храм, и сейчас Вика вовсе не стремилась их найти, а смотрела, как им с братом ловчее выбраться отсюда. Тут было не только тесно, но и душно, да ещё и пахли люди, скажем так, не очень приятно.
Уже пробившись к свободному пространству, она поняла причину такого положения. Здесь находились, судя по покрою одежды, трое молодых гленских дворян, причём, двое из них выглядели очень богато и явно принадлежали к высшей аристократии.
Двое из этих дворян на неё только глянули, впрочем, вполне благосклонно, и снова погрузились в свои молитвы, а вот третий, пожалуй самый из них богатый и важный, хоть и молодой, лет восемнадцати-девятнадцати, не больше, посмотрев на Вику, вдруг изумился, как буд-то бы увидел старую знакомую.
Вика судорожно кинулась в память Неллы. Нет, ничего, связанного с этим богатым и знатным красавчиком, там не было.
— Прекрасная незнакомка, — попытался заступить он ей дорогу, но она, на впитанных умениях, ловко его обошла, — Подожди, девушка. Не уходи. Я хочу кое-что у тебя спросить.
Вика увидела, как его спутники, вынырнув из своих молитв, с изумлением посмотрели на своего товарища. Да Вика и сама была удивлена не меньше. Нет, без всякой ложной скромности, она понимала, что добавив к красивому лицу и ладной фигурке Неллы глубину взгляда гораздо более образованной и умной девушки, новую приличную одежду и чистоту тела, она стала просто убойной штучкой, убойной настолько, что ей приходилось нарочно добавлять себе некоторой растрёпанности. Но. Но кто она? Простолюдинка. Сколько таких смазливеньких и ладненьких простолюдинок во Вьеже? Вот именно. Вагон, и ещё маленькая тележка вдобавок.
А это что за хлыщ? Явно из высшей аристократии — только любой из перстней на его руке стоит, пожалуй, дороже домишки тётушки Ламарии, который она сейчас снимает, вместе с Викиными рабами. И чего он привязался?
— Вы мне, благородный господин? — включила она дурочку, — Простите, если в чём-то провинилась перед вами.
— Да ни в чём ты не провинилась, — он попытался схватить её за руку, но опять поймал воздух и удивился, — Подожди меня, пожалуйста, — он достал монету, да не простую, а золотую, словно та курочка-ряба, в двадцать лир и протянул её дворянину победнее, — Пожертвуй от меня, Никар, я пойду уже. Рент, встретимся во дворце, — кивнул он другому аристократу и вновь потянул руку к Викиному локтю.
Она поняла, что, если и сейчас сработает асассином, то спалится прямо в центре храма, поэтому дала аристократу взять себя за локоть.