— Извини, — отвечаю я студентке истфака и встаю.
Подхожу к нему.
— Привет, — говорю, — это ты?
Обвиваю его шею руками и шепчу ему прямо в маленькое круглое ухо: «Притворись, будто знаешь меня».
— Привет, — отвечает он.
Я смотрю на него. Под левым глазом у него родинка; когда он улыбается, она растягивается.
— Давненько не виделись, — говорю, — с того самого дня в Берлине.
— Да, Берлин! — отзывается он. — Это сколько ж лет прошло…
— А ты поехал во Францию, как собирался?
— Нет. — Он улыбается шире, родинка еще больше растягивается, становится тоньше, но длиннее. — В конце концов поехал в Австралию. Учился два года в школе панд. Выучился на пандолога.
Я смеюсь. Хорошо, что он мне подыгрывает. Но затеяла это я. Я остроумнее.
— Да что ты говоришь… А моя панда как раз заболела.
— А что с ней такое?
— Куксится что-то. Кашляет и хрипит. Можешь помочь?
— Боюсь, что нет, — говорит он, — я не подхалтуриваю в области медицины панд. Я преподаю.
Мы широко улыбаемся друг другу. Ну всё, достаточно. Он оглядывается по сторонам, склоняет голову ко мне и говорит, понизив голос:
— А зачем мы притворяемся, что знаем друг друга?
— Хочу отделаться вон от той, на диване.
Он тянет голову, чтобы разглядеть ее, и я вижу его затылок, сильную, здоровую жилку на нем, и меня посещает мысль, что жилистые мужчины мне нравятся.
— На вид она ростом метр шестьдесят, весит пятьдесят кило, — говорит он. — Думаю, ты ее одолеешь.
Ишь как разошелся, думаю я, хочет показать себя; и вообще некрасиво делать замечания о весе, хотя я действительно выше ее почти на двадцать сантиметров.
— А тебя, наверное, зовут Харальд…
— Мимо.
— Ты уверен? А на вид настоящий Харальд… Ну, не важно, Харальд; я от этой вечеринки ожидала большего. Что ты скажешь, если я предложу тебе пойти в кафешку возле Бергенс Тиденде, съесть по гамбургеру?
— Идет, — говорит он. — Только зови меня Сигурдом. У меня брат Харальд.
…Потому что он стоял один. Потому что такие парни, как он, на вечеринках стоят и высматривают таких девушек, как я. Потому что мне было двадцать пять и я выпила. Потому что на веранде моя подруга болтала с парнем. Потому что и она, и другие мои тогдашние подруги вселяли в меня такое ощущение уверенности в себе, что мне было без разницы, скажет ли он «да» или «нет».