В дом Тамара с Николаем шли через небольшой огород. Родители Николая были деревенские. В город переехали первыми из всей их большой семьи. Отсюда и тяга к своему хозяйству. И корову всю жизнь держали. А как без нее? Кормилица.
Тамаре все это было непривычным. В ее семье ни огорода, ни живности. Корову, правда, купили в войну. Одну на несколько семей, а иначе не выжить.
– Колька, а че худа-то така? Поди, больная? И детей тебе никогда не родит. У тебя девки и получше были! И мать еврейка. Ну, ты, Колька, даешь! – запричитала Таисия.
Тамара дернулась обратно к двери.
– Все, мать, молчи. Это теперь моя жена. Прошу любить и жаловать. Тоже мне, худая – не худая. Я, что ли, толстый? Себя в молодости вспомни. Давно ли такая ладная стала?
– И то правда, сын. Женился, и молодец! Чего бобылем ходить, покой девкам нарушать, – отец хлопнул в ладоши. – Ну, мать, это событие нужно отметить.
– Я тебе щас отмечу. Наотмечалси, стало быть, на той неделе. Забыл, как с топором по двору носился?! – Таисия сверкнула глазами в сторону мужа.
– С каким топором? – опешила Тамара.
– А ты, девка, таперича к новой жизни привыкай. Такой таперича у тебя отец. Он если тверезый, так ангел, а уж коль выпил, так все прячемся. Только Кольку немного побаивается. А нам всем сразу, стало быть, каюк.
– Чего подвираешь? – отец гордо поднял вверх подбородок.
– Цыц, кому говорю! – строго отбрила отца мать. – Свое выпил. Дай хоть недельку передохнуть. Нехристь.
Тамара никак не могла взять в толк. Перед ней стояла высокая, крупная женщина с простым, открытым лицом. Строгость его нивелировали добрые и смешливые глаза.
Отец же, напротив, был маленький, худенький, с орлиным носом и бегающими глазками. Кто тут кого должен бояться? А то, что пьет, про это Тома слышала. А кто, прошедший войну, не пьет? Покажите мне. Зато у Николая есть отец. Какая разница какой. Тамара всю жизнь мечтала хотя бы еще раз произнести это слово – «папа». Но она знала – этого ей не суждено сделать уже никогда. Поэтому душой она была на стороне отца. Ну и выпьет немножко. Про топор, наверное, все придумывают. Ну и люди. Не дадут старому солдату такой праздник отметить!
– Все, Тайка, все! Вопрос решенный. Это я исключительно, чтобы сыну доставить приятное. Раз ты не хочешь, я супротив тебя ни в жизнь.
Тайка зыркнула строго в сторону мужа, еще раз тяжело вздохнула, окинув по пути фигуру Тамары.
– А ты, Колька, садись, поешь. Я окрошки наделала, мы уж поели, на тарелку осталось. Похлебаешь?
Тамара чуть в обморок не упала от такого предложения, а Николай, как всегда, расхохотался.