И так мы бродили из коридора в коридор, пока каменотесы не начали выказывать признаки усталости, а буры в их руках поворачивались всё медленнее и медленнее.
Фростифиз подмигнул своими холодными серыми глазами, как бы говоря: «Маленький барон, ты должен остаться с нами еще на год!». Но я просто повернулся к каменотесам и приказал им пробить еще один ледяной портал, который мы запланировали на сегодня.
* * *
Одиннадцатую преграду они принялись пробивать со скоростью вьючных мулов, взбирающихся по склону горы. Но наконец бур пробил себе дорогу, и по мановению моей руки каменотесы отступили. В одно мгновение Балджер уткнулся носом в дыру и сделал три или четыре быстрых нервных вздоха, закончившихся долгим, глубоким вдохом, а затем разразившись резким, отрывистым, радостным лаем, он начал яростно рыть дно портала.
– Ваше ледяное величество, – сказал я, низко и величаво наклонив голову, как это могут делать только рожденные в этом мире, – через этот портал с восходом завтрашнего солнца я выйду из ваших ледяных владений!
И когда Фростифиз и Гласиербхой услышали эти мои слова, их глаза сверкнули холодом, подобно стали, и они молча последовали за королем обратно в Ледяной дворец. Шнеебуль встретила их в большом холле и увидев их лица, она заплакала, потому что полюбила меня и Балджера, и ее маленькое холодное сердце не могло вынести мысли о нашем уходе.
Король, однако, скоро пришел в себя и приказал устроить пир с песнями и танцами в честь Балджера, который во время празднества сидел на самом высоком диване с самой мягкой шкурой под ним, и так много было замороженных лакомых кусочков, которые колтыкверпы подносили ему во время пира, что я встревожился, как бы он не перегрузил свой желудок и был в состоянии рано утром отправиться в путь. О своих переживаниях я предупредил и короля. Но здравый смысл уберёг Балджера от такой глупости; на самом деле, я был очень удивлен, увидев, что, хотя он и принимал каждый лакомый кусочек, который ему подавали, и торжественно жевал его, все же каждый раз улучив момент, он хитро все выплевывал и отодвигал лапой в сторону. Так прошла наша последняя ночь при ледяном дворце его ледяного Величества, а на следующий день горожане собрались большими толпами на разных террасах, чтобы попрощаться. Я поцеловал принцессу Шнеебуль в щеку, и когда мой поцелуй превратился в ледяные кристаллы, одна из ее служанок смахнула их в алебастровую шкатулку.
Принц Чиллихопс, бывший заправщик ламп, был рядом с остальными придворными, но я льстил себя надеждой, что Шнеебуль меня любит больше, чем его. Однако я пожелал ему счастья и сжал его холодную ладонь с такой теплотой, что он потом целую минуту стоял и дул на нее. Когда мы добрались до высокого портала, то обнаружили, что каменщики уже вырубили в нем проход, и поблизости я заметил кучу массивных глыб из кристально чистого льда.