Из того, что дон Фум написал об этих счастливцых я слишком хорошо понимал, что мне бесполезно пытаться отменить этот указ; поэтому я промолчал, только поблагодарил их за эту великую милость, оказанную мне.
Дневной свет, если можно так выразиться, начал угасать, или, вернее, тысячи светоизлучающих существ, населяющих реку, начали втягивать свои длинные щупальца, смыкать свои похожие на цветы тела и медленно опускаться на дно ручья. Мне не терпелось узнать, предпримут ли забывчивые счастливцы какие-нибудь попытки осветить свои похожие на пещеры жилища, или же они просто лягут по постелям и проспят долгие часы кромешной тьмы. К моему удивлению, со всех сторон я услышал щелканье кремней, и через мгновение зажглись тысячи или больше больших свечей из минерального воска с асбестовыми фитилями, и большие палаты из белого мрамора вскоре осветились их мягким и ровным пламенем.
Счастливцы оказались исключительно растительноядными; они питались различными грибами и растениями, растущими в их пещерах в большом изобилии, а так же очень питательным и приятным на вкус желе, сделанным из затвердевшей смолы растительного происхождения, которая изобиловала в расщелинах некоторых скал. Существовал еще один источник пищи, а именно гнезда некоторых моллюсков, которые они строили на поверхности скал, прямо над поверхностью реки. Из них, растворенных в кипящей воде, получался превосходный бульон, очень похожий на суп из съедобных птичьих гнезд.
Одежда, которую носили забывчивые счастливцы, была полностью соткана из минеральной ваты, которая добывалась в этих пещерах и давала длинное и прочное волокно удивительной мягкости. Гремучие мозги были также неплохими мастерами по металлу, но довольствовались изготовлением только тех изделий, которые были действительно необходимы для повседневного использования. Их постели были набиты сушеными водорослями и лишайниками, и мы с Балджером провели на них очень уютную ночь.
Так как мне было запрещено говорить вслух, задавать вопросы или выходить на улицу без сопровождения кого-либо из членов совета, я не огорчился, когда настал момент открыть перео мною вращающуюся дверь. Забывчивые счастливцы были убеждены, что Балджер и я в тысячу раз опаснее чешуйчатых монстров или чернокрылых вампиров, и потому держались от нас в стороне, дети прятались за спинами своих матерей, а матери в свою очередь смотрели на нас с недоверием.
Размер моей головы внушал им безымянный ужас, и даже полдюжины самых молодых и смелых инстинктивно расступились, чтобы пропустить меня.