Уцелела лишь горстка колтыкверпов, и они, в своем безмолвном отчаянии укрывшись в расселинах и пещерах Северного Урала, могли из своих укрытий наблюдать одно из самых странных зрелищ, когда-либо открывавшихся человеческому взору. Так быстро двигались эти могучие массы льда, разбиваясь о горные склоны и разрывая в своей ярости скалы, что воздух отдавал им свое тепло, а солнце было бессильно вернуть его обратно, дикие звери, настигнутые в своем бегстве, гибли на бегу и стояли неподвижно, с поднятыми головами и скрюченными мускулами. Преследующий ледяной шквал подхватывал их тысячами и десятками тысяч кристаллов, как мох и листья в горном потоке, и запихивал в каждую расщелину и пещеру на своем пути, создавая более широкие и высокие порталы в эти подземные камеры, чтобы лучше выполнять свою работу!
– О, Буллибрейн, это и есть ваши мясные карьеры, – воскликнул я, – откуда вы получаете свою ежедневную пищу?
– Так и есть, маленький барон, – отвечал колтыкверп, – и не только пищу, но и шкуры, которые так чудесно служат нам одеждой в этом холодном подземном мире, и масло, которое горит в наших прекрасных алебастровых лампадах, а также сотни других вещей, таких как кость для шлемов и ручек топоров, рога для иголок, пуговиц и столовых приборов, шерсть для изготовления нашей нижней одежды, и великолепные шкуры медведей, тюленей и моржей, которые, постелены сейчас на наши скамьи и диваны из хрустального льда, которым может позавидовать даже любой житель твоего мира.
– Но, Буллибрейн, – воскликнул я, – как вы еще не исчерпали все эти запасы? Не будет ли смерть от голода скоро смотреть вам всем в лицо в этих глубоких и ледяных пещерах подземного мира, посещаемых солнечным светом, но не согреваемых им.
– Нет, маленький барон, – ответил Буллибрейн с улыбкой, почти такой же теплой, как у меня, – пусть эта мысль не тревожит тебя ни на минуту, потому что мы еще только приподняли крышку этого ледяного ящика, собранного природой. Во всяком случае, мы не большие едоки, – продолжал лорд Горячая голова, – ибо, хотя это правда, что мы не праздные люди, дворец его ледяного Величества и наши жилища нуждаются в постоянном ремонте, и новые топоры должны быть вырублены в кремневых карьерах, и новые лампы вырезаны, и новые одежды сотканы, но верно и то, что мы относимся к жизни довольно легко. У нас нет врагов, чтобы убивать, нет ссор, чтобы улаживать споры, нет золота, чтобы сражаться за него, нет земли, чтобы изгнать наших собратьев и оградиться от них; и мы не можем болеть, даже если бы захотели, потому что в этом чистом, холодном, свежем воздухе любая болезнь тщетно пыталась бы посеять свои ядовитые микробы; следовательно, у нас нет врачей, как нет у нас и адвокатов, или торговцев, чтобы продать нам то, что нам уже принадлежит. Его ледяное величество – превосходный король. Я никогда не читал о лучших правителях, чем он. Я сомневаюсь, что подобные ему существуют в высшем мире. Всегда хладнокровный, ни одной мысли о завоеваниях, ни одной мечты о власти, никакого стремления к пустой пышности и зрелищам, никогда ничего подобного не приходило ему в голову. С того дня, как умер его отец и мы возложили на его холодный лоб великую колтыкверпскую корону из хрустального льда, температура его никогда не поднималась выше половины градуса, и то это было только на короткий миг или около того, и было вызвано безумным предложением одного из его советников, который утверждал, что он обнаружил взрывчатое вещество, что-то вроде пороха из твоего мира, я полагаю, с помощью которого он мог бы разбить великолепное окно из хрусталя, установленное в горном куполе нашего подземного мира, чтобы впустить сюда тёплый солнечный свет.