Солнце еще не встало, а только обозначило свое появление на небе. На улице было еще темно, только-только начал алеть край неба, предвещая сегодня солнечный денек. Я бодрым шагом шел в сторону городских ворот. Конечно, до восхода мне ворота никто не откроет, но за пятачок медью откроют служебную калитку, а мне больше и не нужно.
Для меня главное — успеть в лес до того, как высохнет роса, иначе сбор трав сегодня, как говорит дядька Заг, «накроется медным тазом». Я пока вполне успевал, а потому шел не торопясь, кусал бутерброд и обдумывал конкретно план на сегодня.
В принципе, дел было не так уж и много — с утра сходить в лес, набрать трав, потом быстренько метнуться к алхимикам, чтобы сбыть добытый с утра силос, потом нужно забежать в трактир «Привал странника», где я тоже подрабатывал, и поинтересоваться, или у хозяина трактира Вейта, или у главной поварихи Марты, нуждаются ли они сегодня в моих услугах, и если я им нужен, то зачем и когда. После этого нужно сходить на базар, там встретиться со своими ребятами и посмотреть, где там сегодня можно заработать денежку и, главное, на чём. Ну и если останется время, то…
Ох, совсем забыл! Сегодня же приезжают бродячие актеры! Надо будет выкроить время и посмотреть, что они привезли в этом году. В прошлом году их программа мне не понравилась — она была ориентирована на взрослых, и лишь выступления клоунов и жонглеров порадовали мою душу. Но зато я их посмотрел раз десять! Ох, нужно будет глянуть!
За этими мыслями я и не заметил, как дошел до ворот, попутно прикончив бутерброды. Все случилось очень вовремя — и план на день был определен, и бутерброды закончились, и дорога до ворот.
— Раст, это опять ты? И чего тебе не спится, неугомонный? — подошел ко мне зевающий стражник, отчаянно тря глаза. — Гони монету, давай, а то, сам знаешь, калитку не открою! — проворчал он, протягивая ко мне руку.
Я вложил в нее приготовленный пятак, стражник потер глаза, присмотрелся к монетке, непонятно чему кивнул головой и, кряхтя, потопал открывать калитку. Я пошел за ним, стараясь не очень сильно шуметь.
Хотя все знали, что я частенько покидаю город еще до рассвета, официально этого делать было нельзя, и если начальство сегодня встало не с той ноги, или ему по дороге на лысину что-нибудь упало, то оно, это начальство, очень даже запросто может наказать всю смену стражников. Вообще-то начальство тоже знало, так как мой батя числился у барона Смела в друзьях, а потому и меня в городе знали, наверное, все, но вот только от наказания за шалости это не спасало.