Я подскочила на кровати, испуганно озираясь в поисках Кирилла. Мои губы еще горели от его поцелуев, я чувствовала соленый вкус попкорна. Мы что, увлеклись в ванной и переместились ко мне в койку? Но я была в постели одна.
А Кирилл поднялся со своей койки, сонный и взъерошенный, и направился забирать градусники.
Выходит, мне все приснилось?
– Как спалось? – поинтересовалась Катя.
– Хорошо, – быстро сказала я – хором с Кириллом.
Как будто нам одновременно снилось что-то такое, о чем мы хотели умолчать.
– Вы не заболели? – пошутила медсестра. – В кои-то веки не жалуетесь друг на друга.
Мы быстро переглянулись и отвели глаза. Не знаю, о чем думал Кирилл, но у меня на губах еще горел его поцелуй – как будто все случилось наяву, а не во сне.
– А что это у тебя, Даш, новая футболка? – Катюня с любопытством прильнула к стеклу, так что пластиковые очки, закрывавшие ее глаза, почти коснулись окошка, отделявшего бокс от коридора. – Тебе идет.
Только сейчас я поняла, что сижу на кровати в футболке Кирилла. Вот что о нас подумает медсестра? Вчера застала нас в обнимку в койке, сегодня я ношу его футболку. И ведь, самое обидное, что не было ничего! Хотя мне-то чего волноваться? Это пусть Кирилл беспокоится, чтобы его невеста не прознала, как мы тут вдвоем карантин проводим. А мне-то чего переживать? Я девушка свободная. Как с Макаром осенью рассталась, так больше ни с кем не встречалась. Поэтому я расправила плечи и звонко сказала Катюне:
– Да, мне тоже нравится.
– Великовата только, – лукаво добавила медсестра.
– А это стиль такой, – нашлась я. – Карантинный шик называется!
– Я вам говорила, что вы у меня самые любимые пациенты? – Катюня хихикнула. – Веселые вы ребята, все бы такими были!
Она убежала разносить градусники дальше, а я спохватилась, что забыла ее спросить о здоровье Марии. Интересно, как она там? Не получше?
– Конечно, любимые. Мы же тут самые здоровые! – заметил Кирилл, забирая градусники из ящика, и протянул мне мой.
– Бессмысленное занятие, – фыркнула я. – Все равно будет тридцать шесть и шесть, как обычно.
– Меряй давай. Надо – значит, надо.
– Что-то у тебя голос хриплый, – забеспокоилась я. – Ты не заболел?
За ночь Кирилл еще больше зарос щетиной, и под глазами я заметила круги, как будто он плохо спал.
– Не выдумывай! – проворчал он, ложась на койку и отвернулся к стене, словно не хотел меня видеть.
Подумаешь! Не очень-то и хотелось на него смотреть! Я тоже отвернулась к стене, но Кирилл сразу же возник у меня перед глазами, и я снова мыслями вернулась в сон, который оборвался на самом интересном месте.