Гость от коньяка не отказался, закурил.
Николай Степанович пожалел, что отпустил второго помощника. Тот бегло говорит по-английски. Самому объясняться будет, пожалуй, трудней.
— Я так нетерпеливо ждал русский пароход. Так ждал, — неожиданно по-русски заговорил гость. — Моя матушка из-под Москвы.
— Неужели?! Приятно встретить соотечественника, — любезно сказал капитан. — И давно ваша матушка уехала из России?
— Еще ребенком. Ее отец отправился с семьей… как бы это сказать…
— Искать счастья, — подсказал капитан.
Гость кивнул.
— И преуспел?
— Не очень. Он давно умер. И матушка умерла. Я сам просил послать меня на ваш «Иртыш». Имя-то, имя какое! Хочу послушать русских. Увидеть. Не верите?! Родился здесь, учился здесь. Жена — англичанка, а увижу русское судно, сердце так и забьется.
— Вы хорошо говорите на родном языке.
— Слушаю радио. Сына научил, вот и практикуемся.
Гость поинтересовался, часто ли капитан бывает в Москве. Не собирается ли он туда после рейса.
Нет, Николай Степанович пока в столицу не собирался.
Гость не уходил, тянул, делал вид, что не заметил двух красноречивых взглядов, брошенных капитаном на циферблат судовых часов, висевших на переборке. Что-то ему нужно. Наконец гость решился:
— Я имел вас просить…
— Что же вы хотели попросить? — невольно поправляя его, спросил Николай Степанович. Судя по всему, попросит какой-либо сувенир. На этот случай есть репродукции Третьяковки, открытки с достопримечательностями Одессы.
— Совсем небольшое письмо. Личное письмо. Матушка говорила о родственниках… Я долго ждал случая и…
— Но почему бы вам не воспользоваться почтой? — с некоторым удивлением произнес капитан.
— Я не хочу, чтобы фирма знала… Личное письмо. — Гость торопливо полез в карман, извлек из него пакет и отличный змеиной кожи бумажник с золотой табличкой для монограммы. — Это вам, соотечественнику.
— Благодарю, но я не имею привычки носить с собой такие вещи. К тому же, это слишком дорогой подарок.
— Я буду глубоко обижен! И мое письмо. Я надеюсь… — Гость пододвинул капитану пакет.
— К величайшему сожалению, вашей просьбы никак выполнить не смогу. — Капитан заставил себя улыбнуться. Ему уже ясно было, что «соотечественник» хочет впутать его в какие-то свои дела, вероятно, не совсем чистые. Вариантов подобных «дел» множество.
— Я буду очень просить! Вот адрес.
Николай Степанович поднялся, взяв со стола бумажник и пакет, решительным движением вернул их гостю и, крепко придерживая его за локоть, повел к дверям, учтиво при этом ссылаясь на срочные служебные дела, выражая сожаление, что больше не может доставить себе удовольствия находиться в таком приятном обществе.