— А вы ожидали увидеть дворец, — сказал Николаи Степанович и с улыбкой напомнил: — «Волшебник и царь генуэзец Колумб!»
— И не такой представляла себе Геную. Не такой она казалась с моря.
Из порта они шли узкими улочками, над которыми с веревок свисало белье. У дверей домов — старики, старухи-хозяйки, готовящие тут же на улицах пищу. Казалось, всем этим людям не хватило места в тесных с каменными полами комнатах. Через открытые окна громко переговаривались соседи. Их голоса заглушали крики торговцев-старьевщиков, продавцов жареной рыбы и устриц, сигарет и сладостей, банкометов, громко зазывавших к своим столикам прохожих.
— Мы могли бы прямо из порта по виадуку попасть в центр города, — сказал Николай Степанович. — Но должны же вы увидеть и ту Геную, где живет простой люд. А сейчас посмотрим чудеса этого города. — И взял стоявшее тут же такси.
По широкой улице они выехали на площадь, почти треугольную площадь, где окруженный темной зеленью возвышался прекрасный памятник.
— Колумбу? — воскликнула Татьяна.
— Наверное, узнали по открытке «Виды Генуи», — чуть-чуть улыбнулся капитан.
— Пусть по открытке.
Потом, когда они ехали по улице Гарибальди к зданию муниципалитета, где хранятся письма Колумба и скрипка Паганини, капитан рассказал о третьей реликвии города. Об акте о сдаче гитлеровского гарнизона Генуи партизанам и восставшему населению в апреле сорок пятого года.
— Как видите, и у современных генуэзцев есть свои исторические знаменательные документы, — заключил капитан.
Усталая и задумчивая, сидела Татьяна за столиком на открытой веранде кафе, куда они с Николаем Степановичем зашли поужинать и отдохнуть.
По тому, как был взволнован капитан, выкуривая одну сигарету за другой, она поняла, что не случайно выбрал Николай Степанович это полупустое кафе. Но, словно не замечая его состояния, смотрела на розоватую воду, отражавшую оранжевую кирпичную стену старинного приземистого здания, стоявшего на самом берегу залива.
— Так что же мы будем делать дальше? — спросил Николай Степанович, глядя ей прямо в глаза.
Лицо его постепенно краснело, и белое пятно на левой скуле проступало все явственней. Он не отводил от нее тяжелого взгляда и еще тише, хрипловатым голосом повторил:
— Что будем делать, Таня?
Первый раз он назвал ее по имени.
Не скрывая охватившего ее волнения, она ответила:
— Ты потребуешь для меня замену. Больше я в рейс не пойду.
— Это решено?
— Да. И ты знаешь почему.
— Знаю. Но…
Татьяна подняла на него глаза, и капитан не мог в них не прочесть недоговоренного.
— После того, как ты так отлично справилась со своими обязанностями, уходить, пожалуй, не следует.