«Иртыш» слабо покачивается на встречной зыби. Ярко, по-весеннему светит солнце, а из репродукторов гремит веселая музыка.
Все готовятся к встрече с берегом, чистятся, бреются, наглаживают рубашки. Все возбуждены, громко разговаривают, громко смеются, хлопают дверьми.
Всех дома ждут. Наверное уже с утра ждут в Ильичевске жены. И супруга Николая, несомненно, приедет встретить своего капитана.
Как выглядит эта женщина? Как держится с ним? Подозревает или уверена в верности своего супруга?
А он, как он? Говорят, привычка! — вторая натура. Многолетняя, к тому же, привычка. Непросто с ней расстаться.
Надо покидать судно, где была своя каюта, дверь с ключом, которой можно отгородиться от всех, побыть наедине со своими мыслями.
— Татьяна Константиновна, скоро наш порт! — Виктор выжидающе смотрел на нее. — Вы помните свое обещание?
— Помню. Все помню, — медленно проговорила Татьяна.
Он посмотрел туда, где вот-вот должен был открыться берег и улыбнулся.
— Мы встретимся?
— Завтра вечером вы придете к нам. К нам домой.
— Завтра?! Ну да, только завтра. Мы поздно ошвартуемся. Значит, завтра вечером. Можно часов в пять?
— Да. — Ей стало немножко не по себе оттого, что она обманывает Виктора. Ведь завтра утром она уйдет в больницу, потом к Нине. А Виктору придется сидеть в обществе мамы. Дома будут многозначительно переглядываться — чем не жених?!
Виктор ушел в радиорубку, а Татьяна продолжала стоять возле борта, глядя на яркие блики, вспыхивающие на сине-зеленой воде.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, она обернулась. На крыле мостика стоял капитан. Она улыбнулась и приветливо помахала рукой. Теперь можно. Завтра ведь ее здесь не будет. Завтра Николай Степанович станет просто знакомым.
Некоторое время он молча смотрел на нее, потом быстро сбежал по трапу и стал рядом.
— Расстаемся.
— Не понял! — Он нахмурился.
— Ведь я списываюсь.
— Ах, в этом смысле. — Разгладилась на лбу морщина. Он незаметно сжал ей руку. — Когда я тебя увижу?
— Это не от меня зависит.
— От кого же? Может, от Виктора Дмитриевича? — И криво усмехнулся.
— От тебя. И только от тебя. Если волен распоряжаться собой, — с грустью сказала Татьяна, и синие глаза ее потемнели.
— Ты завтра свободна?
— Для тебя я всегда свободна.
Первый раз они позволили себе стоять у всех на виду и говорить о своем так откровенно. Последний разговор на судне.
— Я хочу тебя видеть. Это главное. Завтра.
— В первый день тебе позволят уйти?
— Ты плохо меня знаешь.
— Может быть.
— Где?
— Где? — Не приглашать же его домой. Тогда все погибло. Сам он, вероятно, ничего предложить не может. Что же ответить? Нина! Конечно, пойти к Нине.