На соревнованиях в Сокольниках разыгрывалось всего два места на какую-то поездку, поэтому я очень рвался выступать, несмотря на то, что в Москву приехал с высокой температурой, а кататься предстояло на открытом льду. Размещались иногородние спортсмены в Лужниках, и когда я оттуда поехал на каток, взяв коньки и костюмы для выступления, то до метро так и не дошел – по дороге потерял сознание.
Каким образом снова оказался в гостинице, просто не помню. Уже потом в гостиницу приехал врач, что-то со мной делал, но на соревнования я, естественно, не попал. И автоматически, поскольку очень многим руководителям федерации это было на руку, мы с Майей оказались вне сборной. Хотя я искренне полагал, что те соревнования мы должны были выиграть. Тогда ведь было проще прыгать, чем сейчас: никто не смотрел, докручен прыжок, или нет, на какое ребро получилось приземление...
В «Динамо» с нас тоже незамедлительно сняли зарплату, так что я оказался просто вынужден перейти на тренерскую работу.
* * *
- Что же вы с такими техническими задатками пошли не в науку, а в спорт?
- Сначала пошел как раз в науку. На работе мне оказывал большое внимание академик Александр Николаевич Теренин – он считается основоположником разработок в области нашей инфракрасной техники, занимался исследованиями в области вакуума. Он был довольно одиноким человеком, жил с нянькой, которая воспитывала его с детства. Иногда он заглядывал к нам в гости - думаю, что за мамой поухаживать хотел. А надо мной как бы шефствовал - и во время эвакуации, и после, уже когда мы вернулись в Ленинград. Мы даже на байдарке с ним куда-то в поход ходили.
Девятый и десятый классы я тогда ухитрился закончить в один год. Произошло это благодаря приятелю, который узнал, что в Петергофе есть заочная школа и экзамены там можно сдавать экстерном. Это давало возможность получить год свободного времени - до того, как в армию заберут.
Мы набрали, помню, каких-то шпаргалок – никто тогда особенно за этим не следил. И успешно все экзамены сдали, после чего Теренин пристроил меня в институт Ульянова-Ленина.
Проучился я там всего один семестр. Тогда я уже довольно серьезно занимался фигурным катанием. Пришел в секцию сразу после того, как мы вернулись из эвакуации. А в 1947-м уже выиграл чемпионат Ленинграда в одиночном разряде. Вскоре после этого мне сказали, что в институту физкультуры имени Лесгафта будет производиться набор в школу тренеров.
Надо понимать, что это были за времена. Продукты давали по карточкам. По рабочим карточкам полагалось больше. Еще были ученические карточки и пенсионные. Но рабочие – самые «высокие». И слушателям школы тренеров выделялись именно они.