— Как, ты сказал, тебя зовут? — спросила я.
— А ты не знаешь? — хитро улыбнулся парень.
Я хотела ответить ему, что, конечно, не знаю. Но вдруг поняла, что знаю! Почему-то его могли звать только так, и никак иначе:
— Диего.
Имя прозвучало. Парень едва заметно кивнул и посмотрел на остальных.
— Ну что, сядем?
Я огляделась. На полу лежал пушистый ковер, на нем плоский мягкий матрас, на матрасе раскидана куча подушек и одеял, посередине низкий круглый стол с печеньем, фруктами, термочашками с изображениями животных, соответствующими тапочкам на наших ногах, и все это повернуто к входу и стене, на которой находился огромный экран. Под потолком крепился прожектор, а у Итсаску имелся маленький ноутбук, с которого она управляла экраном.
Мы ринулись к подушкам и кофе. Когда все уселись, Цезарь сказал:
— Давайте проведем небольшую презентацию дела для Насти. Это поможет нам самим подвести итоги и посмотреть, что успели и что еще нужно сделать.
— Главный передал нам следующее дело… — начал Диего.
— Главный? — переспросила я.
— Да. Старик… — Парень смутился. — Ну…
— Это наш начальник, — объяснил Цезарь. — Ему принадлежит несколько таких агентств, разбросанных по всему миру. Он… миллионер, ты увидишь, в основном заказчики — очень состоятельные люди. Продолжай, Диего.
— У коллекционера живописи украли три картины. Камеры наблюдения, меры безопасности, хитроумная система охраны — ничто не остановило преступника. Или преступников. На камере видно, что картина была и исчезла. Возможно, поработали с записью.
— Запись проверена, — вставила Итсаску. — Я не вижу никаких манипуляций.
— Проверь еще раз… — Цезарь вдруг резко выпрямился. — А еще лучше… Дай нам сейчас просмотреть ее снова.
Мне показалось или все затаили дыхание, пока Итсаску искала в папках ноутбука видео? Медленно включился большой экран. Мышка резво забегала по нему, открывая папки и программы. Наконец Итсаску загрузила нужное видео. На черно-белом экране возникла картинная галерея. В полумраке нельзя было разглядеть, что именно изображено на картинах, но на той, что находилась ближе к камере, по светлым очертаниям угадывалось тело обнаженной женщины. Мы напряженно вглядывались в неизменяющуюся картинку. Только указывающие время цифры в нравом нижнем углу камеры менялись: бежали секунды и минуты.
— Вот сейчас, — прошептал Диего.
Картина с женщиной дрогнула, словно колыхнулась от сильного ветра. И исчезла. Тут же включилась сигнализация. Но картины на стене уже не было.
— Я уверен, что-то сделали с записью, — откинувшись на подушки, сказал Цезарь.