— Могли бы предупредить, что на дискотеку идете.
— Ничего не помню! — Юка потерла лоб. — Но ощущение такое, что я с кем-то дралась: все тело болит.
— Ты ни с кем не дралась, — успокоила ее Настя. — Просто было много народа, и кто-то толкнул тебя на косяк двери. Как еще лоб не разбила! Кстати, а чья собака спала сегодня в моей комнате?
Ребята с недоумением уставились на Настю.
— Собака?!
Настя неопределенно махнула рукой в воздухе:
— Приснилось, наверное. А Джонни где?
— Спит еще, должно быть… — пожал плечами Мартин.
В этот момент дверь в комнату Джонни открылась, и он вышел — сонный, в потертых джинсах и майке, с неизменными фенечками на запястьях. У Насти дыхание перехватило. Она покраснела и отвернулась к чашке с кофе. Сердце билось часто и гулко. Вчерашние события были такими жуткими и молниеносными, что почти не оставалось времени анализировать и чувствовать, но сейчас она вспомнила, как Джонни пытался спрятать ее за своей спиной. Удивительно, но от раны на его плече следа не осталось. Лика, наверное, работала всю ночь, пытаясь залатать парня. Заметив, что он еле идет, сонно потирая глаза, Настя подумала, что ее защитник потерял много крови.
— Я голодный, как медведь, — подтвердил догадку Джонни. Он полез в холодильник, достал упаковку хамона и сыра, сделал гигантский бутерброд из целого батона хлеба и, подмигнув Насте, сел за стол. Настя снова почувствовала, как румянец заливает щеки. Она, не спрашивая, поставила на плиту кофе для Джонни.
Когда Юка и Мартин ушли, Настя засобиралась на курсы испанского. Джонни остановил ее у порога, развязным дружеским движением положил руку ей на плечо.
— Погоди, Настя. Придется пропустить испанский, нас ждут в агентстве.
Она кивнула, боясь глянуть на парня. Джонни допил кофе, схватил куртку, и они вышли из дома.
— Пойдем пешком, не возражаешь?
Настя не могла возражать. Она ощущала себя очень глупой, скованной, но при этом была счастлива от того, что наконец идет рядом с ним.
— Вчера ты себя очень странно вела, — прервал молчание Джонни.
— Что ты имеешь в виду? — усмехнулась Настя. — То, что я чаевничала и мило беседовала с тварью, что одна пошла в заброшенный и темный дом или что пыталась сражаться, не имея ни навыков, ни сил, ни смелости?
— Смелости, как оказалось, у тебя хоть отбавляй, — заметил Джонни. — Не думал, что ты такая боевая.
— А у меня был выбор?
— Я, конечно, паршиво выглядел с раненым плечом в роли защитника, — согласился парень. — Но ты могла отступить.
— Некуда было отступать, был бы выбор, я бы сбежала оттуда, вопя и сверкая пятками.