Остальная команда заняла позиции по боевому расписанию за различными укрытиями из жести и тряпичных мешков с песком. Шесть арбалетов, два ружья, один автомат и пулемет для местных реалий серьезная сила. Потому Макс не особо переживал за оставшихся. А вот с ушедшими могло случиться что угодно.
Ждать пришлось около получаса. Но когда корабль подошел ближе, все облегченно выдохнули. На носу стояли Кирпич и Снежок, а, значит, с их людьми ничего страшного не произошло. Но потом заметили, что на борту слишком много пассажиров и разгружена только часть бамбука. Среди народа на палубе не так много парней. Больше девчонок, да еще и малолетних. В груди екнуло. Макс даже не удивился, когда после швартовки на палубу запрыгнул Кирпич и тихо сказал.
– Триглавы больше нет. Это все, что от них осталось.
– Кто? – зло процедил Макс, уже зная ответ.
– Готы. За неделю до нашего прибытия. Отрядом в сотню человек вломились сразу после заката. Убили часовых, а потом устроили резню. Уцелели только те, кто успел в суматохе сбежать. Потом черные ушли с пленными, а после себя оставили растерзанные трупы для устрашения. – Кирпич рассказывал и отводил глаза.
Ведь когда-то он сам был одним из них и возможно не раз проворачивал подобное.
– Макс, ты чего?! – Кирпич отшатнулся от взгляда парня и даже выставил руки вперед в защитном жесте.
– Собирай людей!
– Зачем?
– Хватит играть от обороны! – скрипнул зубами Макс. – Теперь нападать будем мы!
— Макс, ты что творишь? – Кирпич затащил Макса в угол закрытой зоны «Челленджера». — Ты представляешь, чем это все закончится?
Слова Макса уже подхватили и ненависть разливалась среди людей как лесной пожар. И их можно понять. Трудно принять логику чужого народа, живущего совсем по другим морально-этическим нормам. Вот зачем, скажите, кастрировать рабов?Но это практиковалось во всех поселках готов без исключения. Скорее всего, чтобы морально подавлять невольников и держать в страхе остальных. Тех же смертников. Порой потеря важной части тела куда страшнее смерти.
А практиковать что-то другое Аларих не мог. Он-то не сам по себе в воздухе висит, а опирается на свою гвардию, что в свою очередь бережет традиции и имидж. Потому едва трон зашатался, очередной Аларих только ужесточил террор и раскинул щупальца своих карательных отрядов в ранее ненужном им направлении. Но в этот раз уже сами готы были напуганы и деморализованы. И как такие парни могли поднять свой боевой дух, как не наказывая за свой страх слабых и беззащитных?
Макс и сам ощутил гостеприимство готов, но когда слышал краем уха истории беженцев, невольно стискивал зубы. И на остальных эти рассказы произвели не меньшее впечатление. Все осознавали, что однажды могут оказаться на месте жертв и будут лежать прибитыми деревянными кольями к земле с отсеченными конечностями и отрезанными частями лица.