– Энди находится тут, потому что я этого хочу, и я тоже здесь живу. Она ничего не сломала, все журналы принадлежат мне, а диски с фильмами, как и большинство книг, были принесены из библиотеки. Твои личные вещи никто не трогал. Ой, подожди-ка, никто и не смог бы, ведь ты заперла дверь! А эта комната настолько же моя, как и твоя. Точнее, она вообще не наша, Сара! Она принадлежит, блин, администрации общежития. Так что прекрати вести себя как ребенок, найди в себе хоть немного доброты и человечности и хоть раз сделай вид, что для тебя важно что-то, кроме тебя самой.
Никто больше не произносит ни слова. Я едва смею дышать. И пока Сара, сердито фыркнув, берет чемодан и толкает его к своей комнате, пристально смотрит на меня, будто я была тараканом, которого она не прикончила первым ударом, но которого она определенно собирается добить со второго раза. Однако я выдерживаю ее взгляд, вместо того чтобы опустить глаза.
После того как Сара скрывается у себя за дверью, Джун смотрит на меня в замешательстве. Она закрывает входную дверь, чтобы другие студенты больше не заглядывали время от времени посмотреть, что тут у нас происходит, и затем утаскивает меня в свою комнату. Здесь нас окружают приятные пастельные тона.
– Я не должна была трогать ваши вещи, это действительно не моя полка. Мне жаль… Я не хотела, чтобы из-за меня тебе снова пришлось ругаться с ней. Но, слушай, ты была права! Она та еще стерва.
– Что? Энди! Я посмотрела на тебя так, потому что не понимаю, как Сара могла так мерзко вести себя с тобой! Иногда я просто отказываюсь верить, насколько отвратительной она может быть. – Джун делает несколько глубоких вдохов и выдохов и бросает сумку для банных принадлежностей на свою широкую двуспальную кровать, застеленную пушистым пледом. – Я не хотела так шуметь, я знаю, как сильно ты ненавидишь, когда люди повышают голос и ругаются, но другого пути у нас нет. Мы даже не можем смотреть друг на друга без злости. Последние несколько месяцев она ведет себя как настоящая тварь, я больше не могу этого выносить.
Не скажу, что могу понять ее – как, впрочем, и саму Сару, – независимо от того, как вела себя ее соседка. Кроме того, я вынуждена признать, что Джун не хочет смотреть правде в лицо. Я действительно не живу здесь, и сейчас я все еще понятия не имею, куда мне податься со всей моей одеждой, книгами и другими вещами. Проблема не в ней, не в Саре, не в уборке, а в том, что у меня нет никаких иных вариантов.
– Джун? – Как будто зная, что последует за этим, она уворачивается от моего взгляда и начинает бесцельно водить какой-то безделушкой влево-вправо по своему совершенно заваленному письменному столу, который в основном служит ей туалетным столиком. Независимо от того, как часто я буду наводить на нем порядок, на следующий день он будет выглядеть снова так же. Так было всегда, даже у нас дома. – Давай сходим поедим куда-нибудь и поищем комнату или квартиру для меня, прежде чем я пойду на свое собрание. Чем раньше мы начнем, тем лучше. Нет смысла откладывать.