Закончив петь, Астер извлекла из инвентаря небольшой ритуальный кинжал, на рукояти которого были выгравированы Солнце, Луна и звезда, и быстрым привычным движением разрезала себе ладонь. Она капнула несколько капель крови в терракотовую чашу и получила положенные за жертвоприношение баффы к концентрации, метафизике и мистицизму. После этого Астер встала на колени перед алтарем и стала петь Третью Табличку, с начала и до самого конца.
Эта часть обряда была важнейшей и призвана была успокоить и изгнать обратно в мир мертвых самую страшную и страдающую душу, пришедшую сегодня ночью в подземный лабиринт. Метущаяся душа сына неизвестного царя прошлой эры, принесенного в жертву, когда было окончено строительство лабиринта, должна была быть покорена последней. Именно ради нее Сагир–Астер пела, чувствуя, как начинают болеть, а потом и затекать ее колени. Но Астер, несмотря на то, что была лишь послушницей, умела петь длинные песни. Она знала, что песнопение — это работа, и как и в любой работе, тяжелее всего в начале. Через полчаса она забыла и про болевшие колени и про собственное тело, застывшее в молитвенной позе, остались только танцующие Сестры перед ней и блестевшие в магическом свете барельефы на стенах святилища. Астер теперь особенно глубоко понимала слова песен из Третьей Таблички, ей открывались тайные смыслы божественных писаний.
Но через час потеряли смысл и слова, а барельефы и статуя слились в одно едва осознаваемое медно–терракотовое пятно. Астер продолжала петь, но сама песня теперь воспринималась ею просто как набор звуков, как музыка, в которой нет и не может быть такого обыденного и человеческого понятия, как смысл. Остались лишь божественные звуки, а перед глазами Астер было только лицо Младшей Сестры, весь остальной мир превратился в набор цветных пятен. Затем жрица не видела уже и лица, остался лишь взгляд Сестры. Астер достигла той глубины, когда уже не осознаешь себя, как личность, она теперь сама стала песней. Ее рот продолжал петь, но в этом больше не было ни воли, ни усилий. Пластинка красного чая под языком Астер давно уже отдала весь свой сок, но жрица не выплевывала ее, потому что забыла про само ее существование.
Через три часа исчезло и ощущение себя песней, не осталось вообще ничего. Если бы Астер сейчас прервали и попросили бы назвать собственное имя — она бы не вспомнила его…
Астер вдруг стала совсем маленькой. Она еще не была «сагир», потому что так называют только послушниц и младших жриц. А она не послушница, она маленькая пятилетняя девочка. Она стоит на пороге собственного дома ярким солнечным днем, и с каменных равнин Алькахила дует жаркий ветер. Папа еще жив, эльфы еще не убили его, а мама совсем молодая и счастливая. Старшую сестру маленькой девочки зовут Хоста и она сегодня выйдет замуж. Хоста даже уже примеряет свой свадебный обруч, отделанный акульими зубами и зачарованный на повышение привлекательности.