Обвожу взглядом присутствующих.
– На этом, господа, я оставлю вас. Продолжайте вашу работу с господином Нечволодовым и профильными министрами его правительства. Я надеюсь на то, что вы искренне включитесь в битву за Россию, и мы вместе ее выиграем. Мы с вами теперь будем встречаться регулярно. Но я напоминаю – приглашение участвовать в Экономическом Совете при императоре не делает никого ненаказуемым. Я готов многое прощать и на многое закрывать глаза, но только тем, кто приносит реальную большую пользу России и нашей исторической миссии. Те же, кто по обыкновению станет играть в местечковые игры, пытаясь обмануть империю, или будет покушаться на государственный строй, с теми у нас будет разговор короткий. Господа…
Я встаю, и остальные поднимаются с мест, склоняя головы…
Москва. Дом империи. Овальный зал.
26 марта (8 апреля) 1917 года
– Дверь закрой!
Адъютант ойкнул и быстро ретировался, а я разразился цветистой площадной бранью в адрес закрытой двери. Распустились тут без меня! Чистюли, мля! Разбаловал вас братец! Зажрались тут на казенных харчах! Как фронду тут устраивать, так все мастера! В очереди стоят! А как отвечать перед державой, так честь им, видите ли, препятствует! Будете у меня солому жрать! Законопачу на фиг! Строем ходить будете, царское отродье!
Уже остывая, прошелся по огромному кабинету и, как всегда, остановился у окна. Ну, вот что за фигня! Как мог Коля такое допустить, а? Царь повелевает, а они начинают своим игнором смачно поплевывать ему прямо в лицо! Мол, извини, царь-братец, ты, конечно, отец родной, но, понимаешь, тут такие обстоятельства… Кто там говорил про тиранию самодержавия? Да как бы не так! Как там обвиняли Николая? Мол, царь хозяин своего слова – хочет даст, а хочет заберет? Да фиг вам! Повелось именно так, что царь повелел, а видя, что никто повеление не исполняет, забирает его от греха подальше или делает вид, что ничего не было!
Да, рыба гниет с головы! Вот возьмем, к примеру, меня, ну, в смысле моего прадеда. Император запретил родному брату (на секундочку – второму человеку в очереди на престол) жениться на «интриганке и разведенке»? Даже кары обещал? Даже слежку поставил? А пофиг! Взял, женился за границей, уйдя от слежки (так уж следили?). Возрадуйся, братец! Ну, и что ты сделал, брат? Огорчился? Очень огорчился? Даже высочайше изволил гневаться? И даже запретил возвращаться в Россию и арестовал имущество? Вот совсем-совсем! И что? Как это отразилось на евреях, в смысле на великих князьях? А никак! Прадед жил припеваючи, ездил по заграницам, устраивал приемы, ходил в гости и, вообще, прекрасно себя чувствовал. Благо у каждого члена Императорской Фамилии были свои счета за бугром, к которым мой чудный братец не имел никакого отношения. Ну, а как иначе-то? Если член Императорской Фамилии ежегодно получает из казны десятки и сотни тысяч рублей, то логично ведь предположить, что он будет их скирдовать-таки, причем, как правило, вне доступа царственного суверена!