– Ты прекрасно знал и видел, что России нужна модернизация, что Россия отстает от передовых держав во всем, что империя, как и во времена Крымской войны, слишком долго живет прошлым и не может адекватно реагировать на изменения в мире. Паровые бронированные корабли вошли в нашу привычную бухту, а мы встречаем их изжившими себя парусниками. Но понимая и принимая необходимость изменений, ты отказался принять и признать необходимость отказа от отжившего. Невозможно навесить современную броню на парусник, когда даже броненосцы уже отжили свой век. Вся беда твоей политики, раз уж мы в кои-то веки говорим откровенно, в том, что ты не нашел в себе сил возглавить модернизацию.
– Посмотри статистические отчеты и убедись, сколь много было сделано в вопросах модернизации за двадцать лет!
– Нет, я не об этом. Да, строились заводы, железные дороги и прочее. Да, Россия конца прошлого века и нынешняя Россия, это, конечно, две разные России. Но… Как бы тебе объяснить…
– Уж потрудись.
Я встал и прошелся по кабинету. Наконец я ответил, глядя на пролетающие мимо окна пейзажи:
– Самым ругательным словом в России всегда было слово «революция». Это понятие настолько пугало, что даже попытка реформ вызывала отпор всей вертикали власти. Революция. Пылающие усадьбы, баррикады на улицах, все то, что возникает в голове при этом слове. Разумеется, мы делаем все, чтобы избежать подобного. Но жизнь не стоит на месте. Россия – вторая по площади территории держава мира. Но у нас регулярно случается голод. Отчего? Оттого, что у нас крайне неэффективное сельское хозяйство. Урожайность минимальна, техники практически нет, лошадей мало, зато едоков у нас с каждым годом все больше и больше. Кирилл мне давеча даже доказывал полезность войны в вопросе сокращения количества этих самых едоков и смягчения земельного вопроса.
– Мне эта точка зрения знакома.
– Разумеется. Всегда проще уменьшить количество едоков, чем более эффективно управляться с землей. Прелестно – пусть дохнут крестьяне, лишь бы помещикам гарантировать комфорт и благополучие. А ответь мне – какой век на улице?
Николай раздраженно поморщился.
– Давай обойдемся без риторических вопросов.
– Отнюдь! Это не риторический вопрос, поскольку многие власть предержащие до сих пор ведут себя так, как будто на дворе восемнадцатый век, а мужик – их движимое имущество. Но давай признаем, мужика в 1861 году крепко надули. Освободили без земли и еще и заставили за землю платить десятки лет. А все потому что наш царственный дед не решился ссориться с помещиками. Результат – голод, обнищание и отсталость России. Нам нужен промышленный рост и индустриализация, но мы не имеем ни свободных рабочих рук, ни достаточно продовольствия, чтобы эти рабочие руки прокормить, ни даже достаточно урожайности, чтобы прокормить хотя бы тех, кто обитает в деревне. И у нас нет платежеспособного внутреннего рынка, чтобы говорить о нормальном развитии промышленности и торговли. Разумеется, можно устроить очередную войну, положив в могилы лишние рты, но вместе с ртами мы хороним и рабочие руки, которые совсем нам не лишние.