Шаляпин расплылся в улыбке.
– О, благодарю вас, ваше императорское величество! Вы очень добры!
– Отнюдь, Федор Иванович, доброта тут совершенно ни при чем. Вы настоящая эпоха в русском искусстве, и благодарное Отечество воздает вам должное.
– Ну, что вы, ваше императорское величество! Разве можно тягаться с популярностью вашего величества? В последние дни все о вас только и говорят.
– Вот как? И что же говорят?
Шаляпин сделал неопределенный жест.
– Сколько людей – столько и мнений.
Усмехаюсь.
– Разумеется. Кому, как не вам, Федор Иванович, известно, что любое новшество не может не вызвать ожесточенные споры. Но Бог с ними. Что вы сами думаете об этом?
У него была возможность уйти в отказ, включить дурака, начав выяснять, что именно я имею в виду под «этим», но он ответил прямо:
– Ваше императорское величество. Я выходец из крестьянской семьи и повидал в жизни всякого. И как деревенский мужик, который сумел выбиться в люди, хочу сказать – люди ждут и верят в доброго и мудрого царя. Вы даже не представляете себе, как глубока эта вера и насколько велика эта надежда. Возможно, это последняя надежда. Не обманите ее.
Академик Ольденбург не знал, куда ему деваться. Я его понимал. С одной стороны, он весь такой себе либерал, член партии кадетов, активный участник старого Союза Освобождения и министр просвещения в несостоявшемся в этой истории Временном правительстве. Но с другой-то – он ничего-себе-министр, и монарх тут вовсе не атрибут истории. И кое-кто из лидеров его партии сейчас коптит потолок камер Петропавловской крепости. А здесь, заметьте, не митинг, а Императорская ложа.
– Что ж, Федор Иванович, смею надеяться, что народ дождался своего царя. Во всяком случае, если найдутся те, кто поможет императору в его деле. Вы готовы подставить свое плечо?
Шаляпин на секунду растерялся, но быстро овладел собой и кивнул. Я протянул ему руку.
– Добро пожаловать в команду единомышленников, Федор Иванович. Уверен, что мы с вами еще не раз обсудим эту тему, и господин Ольденбург окажет вам все необходимое содействие. Не так ли, Сергей Федорович?
– Точно так, ваше императорское величество! – с готовностью закивал министр-академик.
Мы тепло расстались с Шаляпиным, и каждый из нас вернулся на свое место – он на сцену, а я в кресло. Что ж, скоро второй акт.
– Ваше императорское величество!
Нет, не дадут царю спектакль посмотреть. На сей раз Суворин с неким господином.
– Ваше императорское величество! Позвольте представить вам господина Айзенштейна, основателя и руководителя «Русского Общества беспроволочных телефонов и телеграфов».