Сашка говорил громко, и вокруг дружно рассмеялись.
— У меня был случай в командировке…
И потекли витиеватые, полупьяные разговоры, даже Игорь встревал, пытался что-то сказать глобальное о России, но его заглушали тут же два горластых «земляка». Сашка, впрочем, и неторопливого Сергея дослушивать не мог, перебивал, звенел на все лады, не сиделось ему на месте, стол был тесен, лез к соседям, то и дело дергал официантку, требовал дорогих сигарет или вдруг понадобился ему чайник.
— Красивая! — кричал он. — У вас чайник есть?
— Зачем тебе?
— Есть, спрашиваю?
— Есть, но большой, пятилитровый!
— Неси сюда!
— Да зачем тебе?
— Пу-у-ускай стоит! — выпаливал Сашка.
— Орел! — подхваливал его Сергей.
— А ты думал! — ухарил Сашка. — Молодой, а по стенкам хожу!
— Приедем, парни, в Москву, обязательно сходим в ресторан «Прибой». Там цыгане удивительно поют! Истратим три червонца — того стоит!
— Я отпускных двести… семьдесят получу, и зарплату…
Наконец друзья, уже перед самым закрытием, поднялись из-за стола. Бутафор Игорь хотел заплатить за себя отдельно, но Сашка, широкая натура, возмущенно отмахнулся от его денег. В проходе наткнулись на официантку с «лотерейками».
— Измором берет! — тряхнул головой Сашка. — Выдай, красивая, всем присутствующим по билетику! На счастье! — повернулся к Сергею. — От нас, от москвичей!
Вернулись в свой вагон, вышли в тамбур, и тут Сашку стало ломать:
— Что, нормально, да? Порядок! — посмеивался он, похихикивал, подмигивал то одному, то другому. — Вы умные, я дурак! У меня и уши лопухом! Но я вас, между прочим, сразу вычислил!..
— Сашка, ты что? Сашка? — стали унимать его друзья.
— Вы умные, я дурак, — уже взвизгивал Сашка. — Не топила бабка печку, и не шел из трубы дым, затопила бабка печку, и пошел из трубы дым! Вы городские, я деревенский и уши лопухом! — Он с силой хлестнул себя по действительно большим ушам, озлился, дергался, выстреливал словами. — Мы друг друга поняли. Все правильно, морду обухом и вперед! Подлюки! Сколько вас кругом! Я вас сразу вычислил, сидите! Ох-ох, как неприятно пахнет! Жены-девочки, фикельки-микельки, маникюр-педикюр, а у меня мать всю жизнь в сапогах, не в кирзовых, в яловых, в яловых! А почему не уважаем?! Ты че жрешь-то? Уважать надо, уважать! А то сразу — дурак!..
— Что ты развыступался? — не понимал Сергей, пытаясь все перевести в шутку. — Артист нашелся. Комик-самородок. Сейчас скручу и уложу.
— А если каратэ! А? Если каратэ?!
Сергей несколько отступил: черт его знает, маленький, маленький, а вдруг правда «каратэ».
Игорь взял Сашку за плечи, стал удерживать: