Доктору Москову достаточно было только глянуть на его посиневший нос, и он тут же поставил диагноз на латыни, а потом принялся ругаться на чистейшем болгарском. Марийка вовсю ему подпевала, мотаясь по амбулатории в развевающемся белом халатике.
Бай Стефан признался, что вчера вечером пил вместе с сыном виноградную ракию и молодое вино, но совсем капельку, только за компанию. Доктор подозрительно на него посмотрел. Спросил, кто еще был в компании. Старик поспешил его успокоить, что никого больше не было, что они были с сыном вдвоем, по-семейному. Но доктор спросил о двоюродных братьях, были ли и они там и шел ли разговор о дворовом участке.
— Я больше ждать не буду, — сказал он. — Если через месяц не получу ответа, прекращаю переговоры. Не сошелся на вашем участке свет клином.
Накачав резиновую грушу, он сосредоточенно смотрел на аппарат. Синий нос и красная шея побледнели.
— Плохо, плохо! — бормотал Москов, убирая аппарат. — Плохо! Вот что получается, когда не слушаешь, что тебе говорят.
И добавил еще что-то на латыни. Марийка сразу же достала из стеклянного шкафчика лекарство и подала его доктору. Оглядев старика внимательным, участливым взглядом, он весьма строго сказал, что если и это лекарство не поможет, последует то, чего все мы боимся…
— Ясно?
— Как же не ясно! — усмехнулся бай Стефан. — Куда уж яснее!
— Шути, шути! А перед обществом я за тебя отвечаю. Меня потом спросят: так-то ты заботишься о номенклатурных кадрах!
Бай Стефан вздрогнул. Это слово он слышал во второй раз после совещания бывших борцов-антифашистов в Тырново. Раньше он его не слыхал. Попробовал было повторить, но язык никак не поворачивался, и он так и не смог.
Доктор продолжал давать ему советы и бранчливые наставления, подчеркивая большое значение борцов, чудом оставшихся в живых после кровопролитных боев с капитализмом и фашизмом за торжество социализма… Сейчас за них отвечал он, Москов: и за давление, и за диабет, и за склероз, который уже стучался в их кровеносные сосуды…
— Ясно?
Конечно, ясно, думал себе старик, но что же ты прямо не скажешь, куда клонишь, а все ходишь вокруг да около?
— Мои планы тебе известны, — продолжал Москов, по-своему истолковав молчание старика. — Через месяц привезу камень и кирпич. Цемент уже купил, осталось достать еще несколько мешков. О рабочих и каменщиках переговорил с председателем агрокомплекса. Можно и на частных началах. На первое время мне нужен навес для материалов. И сторож. Сторожем возьму тебя, за плату, конечно.