— Давай-ка, Еленка, выстирай отцовские исподники, а то он уже весь пропах, стыдно… А то как чем-нибудь загрузиться отсюда, так это мы пожалуйста, а как помочь — так и не догадаемся… Давай, пока еще припекает, чтобы успели высохнуть.
Еленка поморщилась, но слово железнодорожника было в семье законом. И хотя после сытного обеда, с кутьей и разными другими вкусными блюдами, было не так-то просто согнуться, Еленка засучила рукава, надела старый фартук, оставшийся еще от покойной свекрови, и уселась на стульчике у корыта.
Железнодорожник снова вернулся к отцу в кухню, сел на топчан напротив и продолжил свои рассуждения насчет того, как отец должен жить и от чего беречься. Старик слушал и улыбался про себя, потому что ему уже нечему было учиться на этом свете. Он уже взял свое: и у земли, и у людей. А сейчас лежи, не лежи — все едино!
Но ему было приятно слушать сына. Приятно было видеть его в форме, с пышными усами, похожими на дедовские. В роду Чукурлиевых всегда носили усы. И дед, и прадед. Они были гайдуками, встречали в этих краях Левского и отца Миткало. Носили длинные закрученные усы, как у Панайота Хитова. Пройдут годы, кто-нибудь, может, и сбреет их как-нибудь сгоряча, но спустя некоторое время они снова появятся, еще более пышные… Пока Чукурлиевы живут на свете, они будут носить усы. Сбривай их, не сбривай — они будут появляться снова, напоминая о гайдуках… Пока есть в роду мужчины, будут и усы… Так было, так и будет!
Об этом думал Стефан Чукурлиев, глядя, как сын расчесывает усы деревянным гребешком и аккуратно подравнивает их огромными ножницами для стрижки овец.
— Возьми нормальные ножницы, Митьо, что ты мучаешься?
— Этими мне удобнее, отец.
— Да они же для овец.
— Все равно.
Подстриженный и причесанный Димитр Чукурлиев снова подсел к отцу, чтобы наконец поговорить о самом важном. Сейчас, пока Еленка стирает во дворе, самое время кое-что обсудить.
— Большое дело задумали вы в Сырнево, отец, — начал Димитр, — большую стройку… — больницы, санатории, дачи, дома… Все строят, только мы сидим, сложа руки…
— За чем дело стало, строй и ты, — оборвал его старик, — строй!
— На какие деньги? В свое время, когда хотели купить у тебя дворовый участок, ты не продал. А сейчас участки община раздает бесплатно.
Старик замолчал. От одного слова «дворовый участок» у него повышалось давление. Они чуть не свели его с ума, особенно этот доктор Москов! Слава богу, что ему дали участок и заморочили голову санаторием!
— Слушай, отец, — снова начал сын, — оставим дворовые участки, дело прошлое… Сейчас меня волнует другой вопрос, хочу обсудить его с тобой…