— Но нам известна эта резолюция! — послышался чей-то голос.
— Минуту терпения, — поднял руку Коларов. — «Дылбокская организация Болгарской коммунистической партии на сегодняшнем заседании, заслушав доклад местного комитета…»
— Простите, товарищ Коларов, но вы ломитесь в открытую дверь, — постучал рукой по столу Луканов.
— Мы ведь говорим, что уважаем мнение низовых организаций, — взглянул на него Коларов и продолжал: — Вот вам мнение одной из них… Во-первых, она не одобряет позицию партийного Совета, то есть Центрального Комитета, занятую как в ходе событий девятого июня, так и впоследствии. Во-вторых, она требует немедленного созыва съезда партии, который высказался бы по вопросу о тактике. В-третьих, она требует отмены цензуры Центрального Комитета в отношении газеты «Работнически вестник» и опубликования мнений братских партий, и прежде всего Исполкома Коминтерна, относительно занятой нами девятого июня позиции, с тем чтобы не заставлять членов партии получать эти сведения из буржуазной прессы. Это последнее обстоятельство оказывает деморализующее действие на партийные массы и вызывает подозрения относительно содержания информации, которую Центральный Комитет в соответствии с решением партийного Совета должен направить Коминтерну. В-четвертых, «Работнически вестник» должен перестать печатать материалы по поводу попрания буржуазной конституции и законности, прекратить публиковать призывы к отступлению и сдержанности, что не вызывает ничего, кроме досады, и занять позицию, подобающую революционной газете в такой ситуации…
— Но все это мы знаем, дорогой Васил, — с отчаянием в голосе повторил Луканов. — Незачем читать нам то, что уже известно. Есть и другие резолюции подобного рода. Я могу вам даже назвать их. Например, проект резолюции группы членов софийской парторганизации от пятнадцатого — двадцатого июля. Резолюция Видинского окружного комитета и другие. Но это еще не вся партия. Вся партия думает несколько иначе. Мы не можем поддаваться стихийности, анархии.
— Простите, товарищ Луканов, но у Ленина есть очень точное определение этой стихии. Он называет ее гениальным инстинктом пробудившихся масс. Вы же пренебрегаете этим инстинктом, называете его стихией и бунтарством. Восстания в Плевене, Варне, Карлово вы называете стихией и рассылаете телеграммы, требуя их прекращения.
— Через голову партийного Совета, — добавил Димитров. — Без нашего ведома!
— Вы называете вес это лояльным отношением к новой власти и продолжаете придерживаться нейтралитета. Вы не видите за деревьями леса и продолжаете теоретизировать о нейтралитете.