— Ах, вот в чем дело! А я и не знал…
— Здесь не место шутить, господин майор! Не забывайте, что вы арестованы. Я говорю с вами от имени генерала Русева.
Майор поднес носовой платок к своим губам, чтобы скрыть улыбку, и многозначительно проговорил:
— Вы перепутали адрес, господин полковник!
— Что это значит?
Майор молчал.
— Счастье редко приходит, господин майор! Его величество лично интересуется вами!
— Спасибо его величеству, но я не интересуюсь им.
— Вы что?! — вскочил со стула полковник. — Вы забыли о присяге, которую давали?!
— Как и он забыл о своей. Смерть Стамболийского раз и навсегда решила спор между ним и мной. Не забывайте Радомир, господин полковник! Тогда вы были майором и сорвали свои погоны, чтобы стать полковником.
Пазов вытаращил глаза.
— Каким образом вы стали полковником, господин Пазов? Какой ценой? Возможно, теперь вы станете генералом? А чем будете платить?
Полковник ударил по столу своей саблей, закричал:
— Молчать! Своим поведением, майор Агынский, вы позорите Болгарию!
— История нас рассудит. А сейчас отведите меня к арестованным товарищам. Между прочим, не вы меня арестовали, а люди из окружного управления. Они и будут вести следствие по моему делу. Сообщите об этом генералу Русеву и другому генералу! Пусть они договорятся в конце концов, кто будет командовать этой страной: полиция или армия?!
— Это не ваше дело!
— Мое и всего народа!
— Вы дорого заплатите за это!
— Я уже заплатил смертью Стамболийского! Есть ли что-нибудь дороже?
— Вон, отступник! Уведите его! Таким, как он, нет места в Болгарии!
Двое полицейских вбежали в кабинет, с помощью вестового скрутили майору руки и повели обратно в мужскую гимназию, надев на него наручники.
Полковник Пазов долго не мог прийти в себя. Из всего происшедшего самым неприятным было то, что майор напомнил ему о солдатском вагоне, о том, как он сорвал офицерские погоны в 1918 году. Только за одно это майор заслуживал виселицы!
И пока полковник расхаживал от окна к двери, задыхаясь от гнева и ненависти, зазвонил телефон. Полковник долго раздумывал, брать трубку или не брать. Но в конце концов решился. Откуда-то издалека, со станции Фердинанд, капитан Попов торжественно сообщал, что город очищен от мятежников и что нет никаких признаков сопротивления.
— Ты уверен в этом, капитан? — недоверчиво спросил полковник. — Ты уверен?
— Да, господин полковник, абсолютно уверен!
— Поздравляю тебя! Поздравляю, капитан!
Он положил трубку, не дождавшись традиционного «Рад стараться, господин полковник!», и впервые за этот день весело улыбнулся. Потом снова начал расхаживать от двери к окну… От окна — к двери!