Непрерывно ухудшалось и положение в Криводоле. По поступавшим сведениям, неприятель подтягивал новые силы и направлял их на Бойчиновцы. Снова появился самолет и сбросил листовки, в которых всем мятежникам предлагалось сложить оружие, если они хотят получить помилование и сохранить себе жизнь. Но все равно — с листовками или без них — картина была ясна: рушилась крепость повстанцев; одна за другой сдавались укрепленные позиции, кровью повстанцев обагрились пробитые пулями знамена, со всех сторон лился черный поток фашистского воинства…
— Самое важное в настоящий момент, — говорил Коларов, — это уйти с поля боя по всем правилам военного искусства, без паники, без лишней суеты. Прежде всего мы должны сохранить основное революционное ядро. Эта задача возлагается на Гаврила Генова. Мы не сомневаемся в таланте испытанного и опытного офицера!
— Спасибо, товарищ Коларов. Я уже наметил план действий. Сегодня утром говорил с Чипровцами, дал указание крепко держать в руках дорогу к границе. Наше положение осложняется тем, что капитан Монов со своими кавалеристами пытается отрезать дорогу на Чипровцы.
— Насколько я знаю, — сказал Димитров, — против капитана Монова действует отряд капитана Миладина Кунчева. По крайней мере, такие были у нас сведения до сегодняшнего утра.
— Да, Миладин Кунчев находится там где нужно. Но я опасаюсь, как бы противнику не подошло подкрепление со стороны Видина.
— Тогда нужно отправить новое пополнение Миладину Кунчеву. Дорога к границе должна быть обеспечена! — Васил Коларов посмотрел в окно.
С улицы доносился какой-то шум, бряцание оружием, громкие голоса. Русинов вышел, чтобы узнать, в чем дело, но, прежде чем он спустился по каменной лестнице, перед ним предстал с поднятыми руками протоиерей Йордан. За ним, направив ему в спину штык, стоял Митрушка с винтовкой в руке.
— Вот, пришлось арестовать, — сказал он. — Распространял листовки…
— Какие листовки?
Протоиерея ввели в комнату. Он опустил руки, расстегнул рясу и долго рылся в бездонных карманах своего подрясника. В конце концов вынул измятый листок и протянул его Димитрову.
— Откуда это у вас? — спросил Димитров, глядя на листок.
— С аэроплана.
— Еще есть?
— Нет. Все остальные унесло ветром. Этот листок я взял, чтобы почитать. Мы же должны знать все, что происходит в лагере врага.
— А что происходит в лагере врага? — спросил Коларов.
— Этого я не могу знать, господин Коларов, — ободренно сказал поп, выпрямляясь. — Но я слышу орудия, которые гремят в стороне Берковицы и Криводола. Я, как священник, должен предупредить прихожан о приближающейся опасности. Я несу им мир, а не войну. Вы, наверное, читали историю французской революции и знаете, что было после нее. Я не хочу, чтобы это повторилось у нас! О том же я скажу и этим, с пулеметами и пушками. А могу ли я сейчас пойти в церковь и отслужить вечерню?