На смену ей идет сержант Валентина Лисицына.
Валя Лисицына как-то поделилась с товарищами переживаниями. Оказывается, она больше всего боялась… пустых бочек.
— И ничего смешного нет, — поспешила разъяснить она. — Сколько на складе, да и везде, валяется бочек из-под бензина? В темноте за каждой мерещится фриц. Думаешь: приземлились, притаились и…
— …Не иначе нашу Валечку окружают для пленения, — подхватила Аня Малахова.
— Я тебе сказала: не смейся! Боюсь. И Таня твоя боится… сама призналась. А вообще она — человек. Душа человек.
Лисицына вспомнила, как поздней ненастной ночью разводящий привел наряд караула к тому же бензоскладу. Издалека окликнул хриплый женский голос:
— Стой! Кто идет?
Разводящий отозвался и повел Валю на смену часовому. Сменяемым часовым оказалась Таня Макарова — по голосу ее невозможно было узнать. Она тихонько пожала холодной рукой руку Вали, сказала:
— Вон там стоят бочки. А вон там все время от ветра колышется брезент. Ты не пугайся. Я, пока не сообразила, обмирала. Фашист, думала, подбирается…
В конце сентября 1941 года фашисты подошли совсем близко к Москве. Вокруг аэродрома протянулись траншеи с окопами, противотанковые рвы, проволочные заграждения. Но приказа об эвакуации школы не было, и учеба не прекращалась; все светлое время суток над аэродромом гудели моторы. Часто учебные самолеты находились в воздухе, когда рядом завязывался воздушный бой. Наши истребители схватывались с фашистскими, били зенитки, а По-2 летали от зари до зари.
2 октября, после очередной посадки, когда Таня собиралась вызвать в полет следующего курсанта, на крыло самолета поднялся командир звена.
— Товарищ Макарова, вас вызывают в штаб! Идите. А я полетаю с вашими курсантами! — в самое ухо прокричал он.
— Зачем? После полетов нельзя нагоняй дать, что ли?! — недовольно бросила Таня, предполагая, что начальство вызывает ее для выговора за срезанный круг. — Пусть не развозят круги на двадцать километров, тогда и срезать не буду.
— Уж не знаю, зачем вы понадобились. Стало быть, важное, коль приказали с полетов снять.
Таня, раздосадованная, выскочила из кабины и побежала к машине-полуторке. В кузове уже сидели Аня Малахова, Валя Лисицына, Рая Сурначевская и Лиля Тормосина.
— В чем дело, девушки? Вас тоже вызывают?
В это время подошли еще трое — Клава Нечаева, Инна Лебедева и Лина Смирнова.
— Ого, весь женский персонал в сборе! — воскликнула Клава Нечаева. — Значит, что-то особенное случилось!
— Конечно, неспроста всех вместе… Может, запретили женщинам служить в военной школе?.. — высказала предположение Аня.