А сама упала рядом с Лелей на колени. Леля повернула залепленное кровью и землей лицо, приподнялась и вместе с Катей подняла безжизненное тело мальчика.
— Что за мальчик? — спрашивала Катя.
— Мы на дороге его подобрали… Возле убитой матери. Когда машину нашу стали обстреливать, я вместе с ним спрыгнула и побежала. И вот не уберегла… У, гады! За все, за все нам ответите! — Леля потрясла кулаком в направлении удалявшихся «мессеров».
— Девчата, нельзя терять ни минуты, — встрепенулась Катя. — Враг движется быстро. Машина ваша сгорела. До аэродрома осталось километров восемь… Идите пешком. А то к вечеру мы вылетаем на новую точку. У меня в кабине штурман. Могу взять еще одного человека.
— Евполова, полетите вы! — распорядилась комиссар эскадрильи Карпунина. И тихо добавила: — Ей больше всех досталось… с парнишкой. Она еле на ногах держится. А мы — пошли!
Девушки быстро зашагали по указанной Пискаревой дороге. Катя прилетела на аэродром и доложила обо всем командиру полка.
После доклада к Кате подскочила Таня, обняла ее за плечи, растрепала слипшиеся от пота и копоти белокурые волосы, сказала:
— На, Пискарь, затянись. Давно не курила, правда?
У Тани уже была скручена в палец толщиной махорочная цигарка. Наготове держала она и спичку.
* * *
Станица Воровское вся в садах. Деревья были усыпаны крупными розовобокими абрикосами. Хозяйки наперебой зазывали летчиц в сад, в хату, расстилали, как для самых дорогих гостей, расшитые рушники, угощали. Абрикосы приносили корзинами, ведрами. Да не лезла в горло сочная, сладкая мякоть.
— Если совесть у нас есть, Верочка, то не может быть аппетита, — невесело говорила Таня. И тут же заставляла Веру обязательно съесть абрикос или яблоко: — Налегай на витамины, штурман. Витамины обостряют зрение.
— И откуда ты все знаешь?
— Что «все»?
— Ну про витамины…
— Э, штурман! Я же училась на кондитера, ты что, забыла?
Вере хватало подобного объяснения. А Таня задумывалась: сама удивлялась, что была у нее когда-то столь мирная профессия. Вот Катя и Леля рассказывали об убитом мальчике, и он, никогда не виденный, представлялся живо, как сестренка Верушка… Маленький — Верушка-то уже выросла, — беспомощный, около убитой матери. Девочки правильно сделали, что взяли его с собой. Леля своим телом его прикрывала… Разве виновата, что не уберегла?! Одна пуля в висок. «Прямо между пальцев прошла», — показывала Леля свои вздрагивающие руки. Убит маленький мальчик. Убита его мать. Все равно как если бы ее, Танина, мать была убита, бессильная и безоружная…
Таня любила летное дело, потому что оно умножало человеческие силы, расширяло границы их применения. Сейчас все силы — на разгром врага. Специфика действия ночных бомбардировщиков не всех сводила с врагом с глазу на глаз, как Катю Пискареву и девушек-техников с разбитой машины. Но все стремились сделать как можно больше боевых вылетов, чтобы нанести как можно больше смертоносных ударов по захватчикам.