— Вздумай я отрицать это, вы не поверили бы мне, господин министр.
А под датой 14 мая мы находим в дневнике странную запись:
«Мне делают упреки, что я катаюсь верхом и прогуливаюсь с А. Кларком».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Трудно сказать, что бы это значило. Лучше рассмотрим по порядку, что делается с мостом и чем занят Кларк.
Строительство моста в 1848 году продвигается быстрее, чем когда бы то ни было. 28 марта смонтированную на подсобном мостике первую цепь — Адам Кларк сконструировал специально для этой цели подъемный механизм и тали — натягивают на верх пилона. Работу выполняет паровая машина мощностью в двадцать пять лошадиных сил: бывший механик «Выдры» знает свое дело.
У Сечени нет времени заниматься мостом. В тот самый день он говорит Деаку памятные слова, что их, мол, вздернут либо верхи, либо низы. В дневнике он на чем свет стоит поносит своих коллег-министров:
«Чернильные души, хвастливые болтуны, жалкие охотники за удачей! Ну и компания!»
Дальше он приводит слова Кошута:
«Лишь бы удача не покинула нас еще неделю! Поистине великолепная политика!»
Лишь 18 апреля Сечени выбирается на строительство:
«Мост кажется гигантским… Ему не дождаться своего завершения! Это Вавилонская башня, источник нашего хаоса».
Он часто встречается с Кларком и вместе с ним и Фером — управляющим вальцовой мельницы — ведет переговоры о производстве оружия, ставшем насущной необходимостью. Некий коммерсант и промышленник по фамилии Доббс, личность в высшей степени сомнительная, хватается за это дело, почуяв, что запахло медом военных поставок.
Сечени, видимо, раскусил этого типа:
«Доббс накличет на нас беду, а то и петлю».
Но переговоры тем не менее идут. Доббс предлагает выпустить вальцованные ружейные дула. Сечени спрашивает мнение Кларка.
— Чушь! — одним словом расправляется Кларк с предложением своего соотечественника.
1 мая — с значительным запозданием по причине революционных событий — все же прибывает партия цепей, а 27 мая сообщается о прибытии последних партий.
В Пеште царит разброд. Смута и беспорядки глубокие и серьезные — нечто подобное тому, что в недавнем прошлом происходило в колониях. Венгерские рабочие возмущены мизерной платой и привилегированным положением иностранцев. Терни Кларк несколько лет спустя так опишет разыгравшиеся события:
«В начале июня пештские рабочие устроили почти всеобщую забастовку, а 8-го чуть ли не тысячной толпой двинулись ко всем крупнейшим пештским и окрестным заводам вынудить управляющих, чтобы те брали на работу исключительно венгров, а иноземцев выслали прочь. Управляющие на железной дороге и на вальцовой мельнице, по всей вероятности, сильно напуганные, выполнили это требование и подписали соответствующий манифест. После этого толпа направилась на строительный участок к мосту и повторила свое требование. Мистер Адам Кларк, однако, отказался вступать в переговоры с кем бы то ни было, кроме законных властей. И хотя смутьяны ссылались на «свободу» и «равноправие», он послал за помощью в городскую управу, к полицмейстеру и министру внутренних дел. Когда демонстранты уже готовы были причинить зло, явился граф Сечени и своей речью на венгерском языке отвлек их внимание, пока охрана — приписанные к строительному участку чуть ли не шесть десятков человек — вооружилась мушкетами и штыками и выстроилась грозной стеной; она сдерживала толпу, пока не прибыл полицмейстер, который именем закона призвал демонстрантов разойтись. Толпа с большим недовольством рассеялась, слышались угрозы бастующих, что они еще вернутся и подпалят участок со всех четырех сторон».