В тот раз он решил стать моряком. Именно плавание по мировым океанам показалось ему наилучшим способом вкусить суровой, неподдельной жизни, чтобы впоследствии черпать из нее материал для своего творчества.
И тогда вмешался отец. Сухой, неразговорчивый и вроде бы смирившийся с судьбой человек вдруг стал решительным, красноречивым и целеустремленным родителем, который приложил все усилия, все свои нерастраченные чувства, чтобы отвратить сына от сомнительных замыслов и фальшивой романтики. Незрелым и односторонне мотивированным планам сына он противопоставил, как ни странно, логичную и хорошо продуманную альтернативу: «Иди учиться на архитектора. В архитектуре, как нигде почти, преломляются все компоненты жизни и ее потребности, архитектура — сочетание будничности и искусства, технических и гуманитарных аспектов». Таковы были аргументы отца. «Допустим, ты хочешь быть писателем, почему бы и нет, ты хочешь на своей шкуре, своим умом и душой познать иную жизнь, отличную от жизни нашей спокойной улочки, нашего сонного городка, — хотя, если не ошибаюсь, есть немало примеров того, что хороший писатель способен писать обо всем и черпать отовсюду, — но пусть будет по-твоему. Корабли, палубы, доки, вечные шатания от порта к порту, экзотический, но, по сути, до отвращения однообразный (а главное — столько раз описанный) мир моряков, трактиров и борделей… тебе не кажется, что этот вид на жизнь подозрительно узок? Ты уверен, что он настолько заинтересует и вдохновит тебя, что тебе захочется писать о нем? Что он не поглотит, не растопчет тебя, не удушит талант, которым, по твоему мнению, ты обладаешь? Не будь пустым мечтателем, не дай ослепить себя мишурой. А если писатель из тебя не выйдет, то какие жизненные предпосылки (я имею в виду средства для существования, для основания семьи, для обеспечения твоей семьи и собственной старости) даст тебе профессия моряка, матроса, то есть рядового рабочего? Ведь без образования тебе нечего и рассчитывать на большее. И об этом тоже нужно думать, сынок, трезво, рассудительно.
Ты можешь возразить мне, — продолжал отец (хотя я больше слушал, чем возражал), — ты можешь сказать мне: «А какие возможности, какую жизнь может обеспечить мне профессия, которую ты, отец, мне предлагаешь?» Поскольку я кое-что смыслю в этом деле, я могу тебе сказать, что инженеру-архитектору открыты пути повсюду: от проектных бюро до самой последней стройки. А любая более или менее крупная строительная площадка — сложный, изощренный организм с десятками профессий, а значит, и людей, а значит, и судеб, с которыми ты благодаря своей профессии можешь познакомиться очень близко. А если тебя соблазнит аромат экзотики, зов дальних стран, то тебе при твоих языковых способностях ничто не помешает попытать счастья в других краях».