— Для одиннадцатого ты так уж и плохо рассуждаешь. А что, если придут люди?
— Если это плохие люди, уровни у них окажутся побольше, чем у нас.
— Это почему?
— Я так понял, на путь зла здесь раньше тридцатого уровня, или около того, становиться нет смысла. Иначе слишком часто придется умирать. Против тридцатых мы с тобой не играем.
— Ты таким голосом это сказал, будто сомневаешься.
— А ты нет? Не сомневаешься?
— Я против тридцатого, как котенок против бульдога. За тебя, вообще, молчу.
— В принципе, пулей в голову здесь хоть сотого завалить можно, — ответил на это Читер, не желая делиться деталями биографии, связанными с победами над игроками высоких уровней.
— Сотого? Так вот ты на ком человечность до героической прокачал.
— С чего ты взяла? Это я просто сказал, до сотого еще никто не добрался.
— Мутный ты, Читер, но много болтаешь. А женщины могут слышать в словах то, о чем вы, мужики, даже не догадываетесь.
* * *
Читер подскочил от грохота бьющегося стекла, причем билось оно до такой степени близко, что спросонья показалось, будто это происходит в недрах ушных проходов. В предрассветных сумерках разглядел рядом с собой что-то огромное, угловато-страшное, резко-подвижное, торжествующе-урчащее. Не раздумывая, выхватил из рукава короткую заточку, сделанную перед сном, одновременно активируя «Улыбку Фортуны».
В ситуации, когда ты, проснувшись, обнаруживаешь в сантиметрах от себя серьезного мертвяка, надо предъявлять всё, что у тебя имеется.
Дернулся, выбрасывая тело в проход между сидений, одновременно слепо отмахиваясь вооруженной рукой. Не было времени пытаться что-то разглядеть, понять, обдумать, надо срочно что-то делать, ибо бездействие — верная смерть.
Заточка угодила во что-то неохотно поддавшееся, да там и засела наглухо, выскользнув из руки. Читер, вырвавшись, наконец, в проход, ухватился за пистолет, развернулся, морально готовясь столкнуться с чудовищем нос к носу.
Но не столкнулся, потому что монстр, завалившись на сиденье, с которого только что выскочил человек, перестал урчать и только шумно дергался. Слишком темно, просматривалась лишь шевелящаяся масса, но по ритму ее движений Читер всё осознал и резко расслабился.
Сбоку ударил луч света, ослепив, после чего оттуда испуганно крикнули:
— Ложись! Ты его закрываешь!
— Уймись! И автомат опусти, пока меня не подстрелила!
— Читер!
— Да нормально всё, я его уже успокоил.
— Кого?
— Откуда я знаю? Фонарь у нас только один, и он у тебя.
Киска, наконец, снизошла до того, что перестала терзать глаза слепящим лучом. Приблизилась, посветила на монстра, сотрясаемого быстро затихающими конвульсиями, охнула: