— С ним это иногда бывает, — все поняв, с усмешкой сказала она. — Поверни выключатель еще раз.
Жебир послушно встал и повернул. Экран погас.
— Поверишь ли, — блаженно проговорила старушка, присаживаясь к столу и наливая себе чаю, — каждый раз чувствую себя после этого словно новорожденная.
— Как не поверить! — умиленно отозвался Жебир. — Ведь это так очищает и придает столько сил.
— Вот именно — очищает! Я очищаюсь три раза в день: утром, в полдень и вечером.
— Вообще-то три раза маловато, но по нынешним временам и это хорошо.
— Что значит маловато? — пожала плечами Калимат. — Ты забываешь мой возраст. Можно подумать, что ты делаешь это чаще!
— Конечно! — воскликнул Жебир. — Утром два раза: сразу после сна и перед едой. Затем в полдень. Стараюсь не пропустить время и послеполуденное, хотя это трудно — обычно бываешь на работе. Обязательно — при заходе солнца. Потом — в начале ночи. И наконец ночью.
— И ночью? — изумилась Калимат.
— Уж это обязательно! И не я один — так все члены нашей секты, все божьи будильники.
— Члены секты? С какой стати? И Абдулрешид?
— И Абдулрешид.
— Интересно, — задумалась Калимат. — Ведь он старше меня. Надо будет с ним поговорить, посоветоваться. А ваша секта, выходит, хорошим делом занимается?
— Мы занимаемся только богоугодными делами.
Калимат иронически взглянула на гостя:
— Ох, уж не скажи!
— Не будем спорить, дорогая сестра, — заторопился Жебир, боясь упустить подходящий момент. — Ты сейчас как раз в том душевном состоянии, чтобы вести серьезный разговор, ради которого я к тебе и пришел.
— Ну, наконец-то! Давай поговорим. Я тебя слушаю.
Жебир помолчал, собираясь с мыслями, бросил несколько пронзительных взглядов на Калимат и многозначительно спросил:
— Знаешь ли ты, сестра, что такое сар?
Калимат недоуменно пожала плечами.
— О времена! — тяжко вздохнул Жебир. — Даже добродетельные мусульмане уже забыли священные слова своих предков. Сар, дорогая сестра, — это священное, но страшное слово. Так дети ислама называют кровную месть.
— Ах, да, да. Что-то вспоминается. Слышала когда-то.
— Вспоминается… — укоризненно покачал головой Жебир. — Ведь это слово так много значит!
— Да ничего оно для меня не значит, — развела руками старушка. — К чему ты его вспомнил-то?
— К чему? Да к тому, сестра моя, что сар во всем своем страшном величии встал сейчас между моим родом и твоим!
Калимат вытаращила глаза:
— Да ты что, старик, очумел?
Жебир в возбуждении вскочил и стал ходить по комнате, размахивая руками.
— Разве тебе неизвестно, что твой сын Салман обесчестил один из важных контингентов местных женщин?