Публика ждала, понимая, что нетактично требовать ответа, когда гроссмейстер хочет утолить жажду. Когда Тумиша вернулась со стаканом, Жума, не шевеля губами, спросил ее:
— О чем этот юный болван допытывается? Что за коэффициенты?
— Не знаю, — чуть слышно ответила Тумиша.
— Ты же директор Дома культуры. Должна знать. Зачем мы тебя выдвинули на такую ответственную работу?.. Может быть, он имеет в виду коэффициент полезного действия?
— Не знаю, — еще тише пролепетала завклубом.
— Или это что-то связанное с составом крови?
— Не знаю…
— Ну, хорошо, иди, — по-прежнему не шевеля губами, шепотом сказал Жума. — И немедленно сделай то, что случилось в первой и восьмой партиях матча Фетросян — Пишер.
— Петросян — Фишер! — пропищал из своего одеяльца беззубым ртом маленький Османчик.
«Ах, разбойник! — выругался про себя Жума. — Какой слух у душегуба!» Хаза, видя, что ее мальчик несколько возбужден, сунула ему в рот соску.
Тумиша не поняла, что она должна сделать, но переспросить святого шейха не решилась. В смятении и тревоге она села за стол рядом с Хазой, неизвестно на что надеясь.
Жума сделал два глотка, поставил стакан и сказал:
— Прежде чем ответить на вопрос о том, какой у меня коэффициент ЭЛО, я должен сообщить вам, какой у меня показатель РОЭ…
— Заодно и о давлении! — крикнул кто-то из аксакалов, кажется, старший пастух Умар.
— И не наблюдается ли у вас, маэстро, явление аритмии!
— А также сердечной недостаточности!
— И умственной — тоже! — бросил Алви.
Жума понял, что дела его плохи. Он метнул негодующий взгляд в сторону Тумиши. Та затрепетала и, склонившись к Хазе, запинаясь от волнения, спросила:
— Дорогая, ты не помнишь, что случилось в первой и восьмой партиях матча Петросян — Фишер?
— А что там могло произойти? — пожала плечами Хаза. — Обе эти партии Петросян проиграл. Правда, в первой у него вначале было лучшее положение, и в восьмой его противник «ловился» по дебюту, но…
— Свет гас! — выплюнув соску, сказал Османчик.
Тумишу словно обожгло. Как она могла забыть! Ведь читала же в газетах, и столько было об этом разговоров!.. Значит, святой шейх требует, чтобы она… Тумиша вскочила и бросилась за кулисы.
— Гроссмейстер! — продолжал сыпать вопросами зал. — Согласно новейшим исследованиям, сколько фигур на шахматной доске?
— Каких? — пожелал уточнить Жума. — Черных или белых?
— Черных, конечно! Белые мы сами можем сосчитать. Вон они!
— Видите ли… — задумчиво произнес Жума, бросив искоса быстрый вороватый взгляд в сторону стола и с радостью заметив, что Тумиши там уже нет.
В зале началось грозное движение. Аксакалы, по цепочке передав толстую кассиршу, на самый край своего ряда, вставали с мест. Вслед за ними поднимались и другие. Встали и медленно двинулись к сцене. А свет все не гас… «Сейчас схватят и будут бить, — подумал святой шейх. — Долго и больно. Как умеют бить только в наших краях».