— Вот, товарищ Абуталипов, — подскочил Ханбеков в своем кресле, чтобы следователь лучше увидел его, — вот еще как тяжко давит груз адатов на плечи даже молодых женщин. А вы говорите сознательность и прогресс!
— Но разве эта гора «сигналов», — следователь положил руку на кипу бумаг, она опять несколько осела, и из-за нее вновь показались глаза Тумиши, заставившие следователя тотчас отдернуть руку, — разве это не доказательство гибели адатов в вашем районе?
— О, нет! — убежденно воскликнул Ханбеков, снова подскакивая. — Наоборот, это свидетельство живучести адатов, их невероятной способности применяться к новым условиям. Раньше существовал институт кровной мести, сейчас он вытеснен институтом «сигналов» — только и всего.
Тумише показалось, что за теоретическим разговором следователь забыл о ней. А это не входило в ее расчеты. Она твердо знала, зачем пришла сюда, и потому напомнила о себе:
— Жуму я не знаю, но один мой родственник — мне это известно от его жены — говорил, что ему будет на руку, если Жума построит там домишко.
— Не Казуев ли этот ваш родственник? — пронзительно глядя в белоснежный лоб Тумиши, спросил товарищ Абуталипов.
— Я ухожу! — женщина сделала вид, что готова вскочить со стула, а Ханбеков постарался изобразить, будто с трудом удержал ее.
Вошла секретарша и положила новые бумаги, совершенно скрывшие Тумишу. Следователь совсем осмелел. Сверля проницательным взглядом бумажную гору, он воскликнул:
— Да или нет?!
Наступила жуткая тишина. Стало слышно, как на Эльбрусе тает снег.
— Да, — как бы не выдержав пытки, лебединым голосом промолвила прелестная Тумиша и упала со стула, как бы потеряв сознание.
Ханбеков позвал людей, и как бы бесчувственное прекрасное тело отнесли к нему в кабинет и положили на широкий кожаный диван.
— Чем это объяснить? — спросил следователь. — Неужели она действительно под таким тяжким гнетом адатов?
— Товарищ Абуталипов, — проникновенным голосом ответил Ханбеков, стараясь сбоку заглянуть за кипу бумаг, — дело тут прежде всего в страхе перед Казуевым.
— Чем же он страшен?
— О, вы не знаете этого человека! Вот посмотрите, — Сагу Халович пробежал глазами сверху вниз по кипе бумаг, с удивительной легкостью непонятным образом нашел в ней нужное письмо, выхватил его из груды и протянул следователю.
Тот прочитал:
«Следователю областной прокуратуры т. Абуталипову. Копия: Курту Вальдхайму, Генеральному секретарю ООН. Нью-Йорк. О злодеяниях гражданина Казуева на службе и в быту.
Гр-н Казуев несколько лет возглавляет животноводческую ферму совхоза. В последнее время на ферме начался падеж молодняка. Почему? — спросите вы, товарищ Абуталипов и господин Вальдхайм. Я отвечу: гр-н Казуев вступил в преступный сговор с одной австралийской фирмой: он обязался тайно поставить ей крупную партию молодой телячьей кожи и с этой целью морит бедных животных. «Нет!» гневно говорим мы подобным злодеяниям. Наша совесть не может мириться с таким попранием идей гуманизма, провозглашенных еще Томасом Мором и получивших дальнейшее развитие в речах и практической деятельности товарища Сату Халовича Ханбекова.