Зойка давно научилась понимать, когда с матерью можно поболтать, а когда нет. Сейчас — нельзя. Сейчас мама опять задумалась и замолчала — так, что Зойке даже трудно сползти с табуретки и уйти: боязно стукнуть. И Зойка никак не может понять, почему, если праздник, если приедет папка, если они откроют ежевичное варенье, почему тогда мама вдруг так задумалась и замолчала? Улучив момент, когда мама с ковшом отошла к бочке с водой, Зойка потихоньку сползла с табуретки и убежала. В зале она отвинтила от кровати шарик.
Шарик, может, самая интересная игрушка. В нем есть дырка, в которую хочешь — дуй, а хочешь — кричи. Если шарик покатить, он застучит по полу часто-часто. Это он поет стукотку — такую веселую песенку. Зойка очень любит играть с шариком. Но отвинчивать его решается, когда мамы нет дома или когда она о чем-то думает.
Отвинтив шарик, Зойка на цыпочках прокралась в спальню, опустила на дверях забранные тесемкой цветастые ситцевые занавески.
В своем детском одиночестве Зойка научилась играть в маму. Она становилась мамой, а ее тряпичная кукла Ольга — Зойкой. Зойка-мама говорила Зойке-кукле все, что говорила настоящая мама. Но мама говорила мало, и, чтобы игра не кончалась так скоро, Зойка придумала под конец валить куклу на бок.
— А, ты все не так делаешь, — говорила она при этом. — Давай снова да ладом!
Игра повторялась. Повторялись и слова. Зойка произносила их по многу раз с разными интонациями — то строго, то ласково, то равнодушно. Это она тоже придумала, чтобы дольше и интереснее играть. Вот и сейчас, усевшись поудобней, разглаживая шариком, как утюгом, лоскуток, Зойка-мама говорила Зойке-кукле:
— Радость у нас, доченька. Ба-альшу-у-щая! Сегодня ночью я папку встречаю. Может, его эшелон долго-предолго стоять будет. Тогда папка придет домой. Вот я и собираюсь. Видишь, платье глажу? А платье красивое-раскрасивое. Оно для весны и для праздников. Я его в сундучок прячу. Чтобы не портилось. И чтобы никто не украл. И еще я плюшевую курмушку надену. Полушубок-то уж дыроватый. Его еще бабушка твоя носила. Вот я и собираюсь. Папку встречать… — Зойка помолчала. — И провожать, — тоскливо закончила она.
— Нет, не так. Давай снова да ладом, — сказала она, сваливая куклу и сминая в ладошке лоскуток. Но играть почему-то расхотелось. Зойка вспомнила, как они провожали папку, как он держал ее на руках и щекотал головой, а через пальтушку ей совсем не было щекотно. И еще она вспомнила, как мама потеряла сознание, а потом прошептала страшно-страшно: «Ва-а-ня-а!» Даже заплакать не решалась: вдруг мама в это время умрет от горя, оттого, что папка уезжает? Ведь на войну, не куда-нибудь…