Но и подписался он на это — не только ради денег.
— Что с нашим ангаром? — спросил он, замерев в ожидании ответа.
— Кажется, цел… Если вертолёт не реквизировали, то…
— Я тогда проеду…
— Куда направляешься?
— В Джей-бад.
Сержант не поверил.
— Шутишь что ли?
— Серьезно.
— Там же паки. Сейчас все двигают в другую сторону…
— Посмотрим…
— Как знаешь. Если ты с дуба рухнул, это твои проблемы. Проезжай…
Дункан достал из кармана толстую пачку банкнот, отсчитал несколько.
— С топливом не поможешь?
* * *
Ангар оказался и в самом деле неповрежденным, там стояла их рабочая лошадка — вертолёт Ми-8 в камуфляже афганской национальной армии. Выпущен он был в нулевом году и как сюда попал — неизвестно: покупали можно сказать, что с рук. Возможно даже, что это был тот самый самолет, на котором прилетели в Афганистан сотрудники ЦРУ с тремя миллионами долларов. Круговорот денег в природе… сейчас он чаще перевозил ценности из Афганистана — туда, где их можно легально пустить в оборот.
Подъехал заправщик, с ним оказался один парень, афганец по имени Али — он тоже был в группе, левачили не по-детски, разруливали делами по всему аэропорту. С ним был и Гостис. На государство он не работал… но ни Дункан ни те кто с ними — государством и не были. Они прикрывались государством — а это совсем другое…
Гостис — отошел вместе с Дунканом подальше, пошептал о чем-то на ухо. Дункан — не считая отделил от пачки несколько крупных купюр, сунул в благодарную руку. Достал телефон, набрал номер…
— Сэр, это я… — сказал он, не представляясь — свежие новости. Пара стервецов зафрахтовала Ильюшин-Кандид, за пять цен. Прибудет ночью, погрузится и сразу же взлетит. Не с аэропорта… он знает, откуда. Да… наверняка, наверняка. Ташкент. Не, не в долю. Конкретно цену заплатим и все. Понял, отбой…
Крысы побежали в разные стороны…
* * *
Полет до Джелалабада, Джей-бада, места, где гибнут люди и зарабатываются деньги — он запомнил на всю свою жизнь…
Они летели не долиной, над первым национальным шоссе, как обычно — летели горами. Вертолёт мотало, они ныряли из ущелья в ущелье, иногда казалось, что все — рухнем, нахрен. Все сидели, сжавшись в комок, сдавив в руках оружие и отлично понимая, что сбить их может — кто угодно и за что угодно — за просто так, за то что под руку попались. В эфире — какофония помех, криков на английском, дари, урду и незнакомом, скорее всего китайском языке. В воздухе — шел бой за господство, судьба кампании, как и прочих других за последние двадцать лет решалась не на земле, а в воздухе. Один раз они видели пылающую комету, врезавшуюся в склон горы правее от них и расцветшую огненным цветком — интересно, успели ли катапультироваться летчик…