Решив, что сейчас он сделать ничего не может, он лег на тряпье и попытался заснуть, чтобы набраться сил.
Ник… гнида…
Он помнил. Помнил — все.
Сукин сын, гнида… все было в лучших традициях его управления — и особенно мерзко было то, что его подставил его же собственный напарник. Конечно, никто не собирался передавать генералу никаких денег. Это было приманкой — для того, чтобы выманить генерала из норы и гарантированно убить. Именно гарантированно — бомбовый удар тут не подходил, кто-то обязательно должен был видеть тело. Когда им передали деньги — они постоянно находились под присмотром одного из них: три миллиона солидная сумма, и кто-то один постоянно оставался рядом с деньгами. Значит, если деньги не подменили при нем, деньги подменили при Нике. И он же — должен был убить генерала, после чего его телохранители — несомненно, пристрелили бы того американца, которому не повезло оказаться рядом — то есть Ала. Но это — в расчет Управлением не принималось.
Гнида…
И то, что Ник наверняка погиб — промахнувшийся снайпер почти всегда погибает, а с генералом были профессионалы из Амн-аль-Хаас — это причудливая гримаса судьбы — Ник погиб, а он остался жив и генерал наверняка тоже жив. Он прыгнул… решив спасти источник… и теперь за это должен был расплачиваться. Теперь он везде был чужим…
За мрачными размышлениями — Ал так и не заметил, как заснул…
Разбудил его — металлический лязг засова двери. Потом — он едва успел проснуться — его осветил мощный фонарь, ослепив.
Кто-то дал команду на арабском — но он ничего не понял. Он с трудом сел, привалившись в углу на куче тряпья.
Кто-то подошел к нему. Обострившимся слухом — Ал понял, что он открывает баллон с водой, сворачивая пластиковую крышку.
— Вы говорите на английском?
— Да… — прокаркал Ал.
— Попейте.
Он с наслаждением начал хлебать воду из бутылки.
— Меня зовут Самед. Я учился у вас и знаю язык. Дайте, я вас осмотрю…
— Вы доктор?
— Да…
* * *
Дни текли один за другим в своей бесхитростной череде. Ал был ещё жив, и ему казалось, что про него все забыли.
Два дня он слышал взрывы — а потом они прекратились, и больше взрывов уже не было. Не сыпалась больше цементная пыль с потолка, не вздрагивала земля. Это могло значить то, что американцы взяли Багдад — а могло значить и что-то иное. В конце концов — он не был уверен даже в том, что был в Багдаде, в багдадских подземельях.
Самед приходил к нему один раз в день, проверял заживление раны и кормил. Еда была простая — рис со специями на простом деревянном блюде, пара лепешек и вода. Кормили не сказать, что сытно — но для того, чтобы выжить этого было достаточно. Тогда же приносили ведро, в которое он оправлялся, после того, как он сделает свои дела — ведро выносили.