Отец не стал ни стучать, ни звонить. Повернув ключ в двери, он потащил ее на себя — дверь открывалась наружу — и вошел внутрь, вскинув ружье.
Свет не горел — а в квартире стоял запах, от которого у Николая, даже не знавшего, что это такое — встали дыбом волосы…
Отец прислушался. Потом — уверенным, тяжелым шагом прошел в спальню, включил свет. Он не успел закрыть своей спиной проход сыну и Николай тоже увидел…
С Лизкой они постоянно цапались — потому что Лизка была на три года старше, а он был мальчишкой. Она всегда была хулиганкой. Один раз — они выехали на дачу в Подмосковье, он пошел на рыбалку и увидел, как Лизка в кустах целуется и обжимается с каким-то деревенским мальчишкой. Терпеть этого он не смог — вечером он нашел этого парня, одного из местных «королей» и неслабо получил от него по морде — но и сам дал. Ни отцу, ни матери он ничего не сказал, сказал, что просто подрался. А Лизка сказала, что он дурачок и «маленький». Он сильно обиделся…
Потом, когда Лизки не было дома, а к ней пришла подружка по институту и согласилась ее подождать — с ней он стал большим. Хоть какая-то польза от старшей сестры…
Парня, с которым жила Лизка он знал. Зовут Аслан, приехал из Ингушетии. Лизка втюрилась в него как кошка, пустила жить к себе в квартиру. Даже денег давала. Ему это не то что не нравилось…тут сложно объяснить. Он был националистом, но не таким, какими бывают настоящие националисты. Он недолюбливал кавказцев и несколько раз с ними дрался — но в то же время, он считал, что они люди, такие же люди как и он, правда невоспитанные, наглые и давно не получавшие по сопатке. И Аслан… ему он не нравился потому, что Лизка совсем голову потеряла и потому что у него ни кола ни двора и он живет, получается, за ее счет. Ну и что, что он какой-то там чемпион по какой-то там борьбе…
Но вот теперь, здесь и сейчас он понял для себя: ОНИ — НЕ ЛЮДИ! Человек — такое не сотворит…
— Па… полицию… — выдавил он из себя и почувствовал, что весь дрожит.
Отец — молча шагнул в комнату. Достал из шкафа чистую простыню и накрыл тело Лизки. Потом — закинул ружье за спину, взял свою дочь на руки… как тогда, когда она была маленькой и ещё слушалась отцовского слова. На простыне — начали проступать бурые пятна.
— Пошли…
* * *
Лизку они положили на заднее сидение Мерседеса. Отец положил, он стоял и смотрел и старался не плакать. Никто из тех, кто собирался кучками во дворе — не подошел, не спросил, что случилось, не предложил помощь.
Русского народа больше не было. Он погиб в войне друг с другом.
Он сел в машину. Отец молча рванул с места, так что машина едва не перевернулась. Повернул — он понял, что они едут куда-то не туда…